— Это ты так говоришь. Не уверен, что где-то там, в глубине, не прячется латентный герой.

— Что такое «латентный»?

— Еще не проявившийся, но готовый проявиться.

Кейл недобро усмехнулся:

— Если ты так думаешь, то будем надеяться, что ты не окажешься в положении, когда потребуется в этом убедиться.

ИдрисПукке счел за благо прекратить дальнейшую дискуссию.

На второй день они спустились на основную дорогу, ведущую к перевалу Кортина. Дорогой ее можно было назвать весьма условно.

— Вот уже шестьдесят лет, как ею никто не пользуется — с тех пор, как Искупители закрыли границы.

— Как далеко от перевала находится Святилище? — поинтересовался Кейл.

— Ты не знаешь?

— Искупители не разбрасывают повсюду географические карты — они вообще не делают ничего, что облегчило бы нам побег. Еще несколько месяцев назад я считал, что Мемфис находится за тысячи миль от нас.

Не будь ИдрисПукке в этот момент увлечен разглядыванием багряно-золотистой стрекозы, он бы распознал ложь по выражению лица Кейла, который и сам почувствовал, что разоблачил себя.

— Я хочу сказать… — добавил он, — я не знал, что это не так, пока не попал сюда.

Теперь ИдрисПукке уловил-таки замешательство — в голосе.

— В чем дело?

— Ни в чем.

— Ну, если ты так говоришь…

Испугавшись, что выдал то, что очень старательно скрывал, Кейл следующие десять минут хранил гробовое молчание. Когда же заговорил ИдрисПукке, казалось, что он все забыл, — да он и впрямь забыл.

— От перевала до Святилища добрые две сотни миль, но им незачем идти так далеко. В двадцати милях от границы находится гарнизон — Город Мучеников.

— Никогда о нем не слыхал.

— Ну, он не так уж велик, но стены в нем очень толстые. Чтобы взять его, нужна целая армия.

— И что нам делать?

— Ничего. Матерацци обожает девчонку. Он отдаст им то, что им нужно.

— Откуда ты знаешь, что им что-то нужно?

— Другого смысла не вижу.

— То, в чем видишь смысл ты, и в чем — Искупители, это небо и земля.

— Значит, у тебя появилась идея? Ну, насчет того, что все это значит.

— Нет.

— К тебе это не имеет отношения?

Кейл рассмеялся:

— Искупители — банда ублюдков, но неужели ты думаешь, что они действительно способны развязать войну с Мемфисом из-за трех мальчишек и толстой девчонки?

ИдрисПукке хмыкнул:

— Если ставить вопрос так, как это делаешь ты, — нет. Но с другой стороны, ты врал мне все эти последние два месяца.

— А кто ты такой, чтобы взыскивать правду?

— Лучший друг, какой у тебя есть.

— Неужели?

— Да, так уж случилось. Так ты ничего не хочешь мне сказать?

— Нет. — Тон, которым это было произнесено, пресекал любые дальнейшие разговоры.

Двадцать минут спустя они наткнулись на свежее кострище.

— Что думаешь? — спросил Кейл, глядя, как ИдрисПукке просеивает золу сквозь пальцы.

— Еще теплая. Несколько часов, не больше. — Он кивком указал на примятую траву и взрыхленную землю. — Сколько их, как ты думаешь?

Кейл вздохнул:

— Наверное, не меньше десяти, но не больше двадцати. Прости, я в этом плохо разбираюсь.

— Я тоже. — ИдрисПукке задумчиво и неуверенно огляделся. — Думаю, одному из нас нужно ехать обратно, чтобы сообщить Матерацци, каково положение вещей.

— Зачем? Это что, заставит их ехать быстрее? А даже если и заставит, что они станут делать, когда доберутся сюда? Стоит предпринять малейшее военное действие — и Искупители убьют ее. Они никогда не сдадутся, уж можешь мне поверить.

ИдрисПукке вздохнул:

— Ну, и что ты предлагаешь?

— Найти их и следить за ними, оставаясь незамеченными. Когда станет ясно, сколько их, мы решим, как поступить. Приведем маленький отряд Матерацци и все сделаем тихо. Вот что я думаю, пока мы их не засекли. Но все может оказаться по-иному.

ИдрисПукке шмыгнул носом и сплюнул на землю.

— Ладно. Ты их лучше знаешь.

Пять часов спустя начало темнеть. Кейл и ИдрисПукке забрались на вершину небольшого холма, находившегося как раз перед въездом на перевал Кортина — гигантскую расщелину в гранитной скале, которая знаменовала северную границу между владениями Искупителей и Матерацци.

С холма открывался вид на котловину глубиной футов двадцать и длиной ярдов восемьдесят, в которой они заметили шесть Искупителей, разбивавших лагерь. В центре группы сидела Арбелла Матерацци, вероятно, связанная, потому что она ни разу не пошевелилась за все время наблюдения. Минут через пять два Искупителя отошли к кустарнику, располагавшемуся в стороне, ярдах в двухстах.

— Если тебя удивляет, что их всего шестеро, то имей в виду: по крайней мере еще четверо наверняка несут караул по периметру. Одного верхового они послали в гарнизон, чтобы их встретили по другую сторону перевала.

— Я поскачу обратно и постараюсь найти отряд Матерацци, — сказал ИдрисПукке.

— Зачем?

— Если они недалеко, может, рискнут выступить в темноте. Пусть они по дороге лишатся даже половины лошадей — в конце концов, Искупителей здесь самое большее дюжина.

— А если вы не поспеете сюда до рассвета, они скроются на перевале, и тогда их уже не достать. И даже если нет, нападение при свете дня означает неминуемую смерть Для девушки. Мы остановим их до того, как они тронутся в путь, или никогда.

— Но нас всего двое, — напомнил ИдрисПукке.

— Да, — ответил Кейл, — но один из нас — я.

— Это же самоубийство.

— Если бы это было самоубийством, я бы на это не пошел.

— Тогда почему ты это предлагаешь?

Кейл пожал плечами:

— Если я спасу девушку, то Его Гнусность Маршал будет обязан мне до гробовой доски. Во всяком случае, достаточно обязан, чтобы дать денег — много денег — и отпустить.

— Куда?

— Куда-нибудь, где тепло, где есть хорошая еда и главное — как можно дальше от Искупителей, чтобы только не за край света.

— А твои друзья?

— Друзья? О, они тоже смогут уйти. Почему бы нет?

— Риск слишком велик. Лучше оставить ее в заложницах, а Матерацци сможет выкупить ее, отдав Искупителям то, чего они хотят.

— А почему ты так уверен, что она — заложница? — холодно и раздраженно спросил Кейл.