В 1889 году семья Строгановых основала ещё один конный завод по разведению арабских лошадей на юге России, которому предстояло обрести мировую славу; сейчас это Терский государственный конный завод. Граф Сергей последовал совету своей сестры и зятя и выбрал для строительства конного завода необыкновенно красивую и романтичную местность, которая очень наглядно было описана Лермонтовым в его романе «Герой нашего времени».

Конный завод был расположен в одной из лощин на северном склоне Кавказских гор между мерцающих голубыми и сиреневыми отливами гор. Курортный город Пятигорск был окружён пятью горами. Совсем недалеко находилась провинция Кабарда, где разводили лошадей знаменитой кабардинской породы, так любимой казаками. Каждый год закупалось около сорока этих диких, с хорошим шагом лошадей, которые затем объезжались для охоты в родовом поместье Марьевка[57].

Александр Великий назвал Кавказ «конными горами»; могучая горная цепь с покрытыми снегом вершинами обрамляет горизонт к югу от Пятигорска. Самая большая гора Эльбрус поднимается на высоту более 5600 метров. Согласно легенде, через его раздвоенную вершину прошёл Ноев ковчег во время своего опасного пути к вершине Арарата в соседней Армении. Пастбища на обрывистых склонах Кабарды особенно хорошо подходили для выращивания жеребят и молодых лошадей, поскольку именно в этой местности климатические условия и строение почвы были особенно близки к условиям на севере Аравийского полуострова. Здесь царил сухой континентальный климат с долгим, жарким летом, а жёсткий, каменистый грунт обеспечивал наличие прекрасного корма для животных. Эти предпосылки считались весьма существенными для сохранения типичных для арабской породы лошадей наследственных признаков. Строгановы считали, что арабская лошадь лучше чистокровных английских лошадей, которые в то время ценились особенно высоко. Благородная осанка арабской лошади, её выдержка и сила выгодно отличали её от других пород лошадей. Кроме того, эта лошадь чувствовала себя значительно увереннее других в непроходимой местности и значительно лучше могла преодолевать крутые склоны. Эти качества чистокровных арабских лошадей наследовались их потомством и сотни лет спустя.

Строгановых устраивало всё только самое лучшее. По совету своего друга шейха Назр-ибн-Абдуллы, который приезжал к ним в Васильевское, они купили для своего конного завода превосходнейших жеребцов и племенных кобыл. Чистопородные арабские лошади были только у бедуинских племён Аназа и Шаммар, населявших сирийские и аравийские пустыни. Обе основные линии, Kehilan и, пожалуй, даже более красивые, хотя и меньше их по росту, Siglawi, ведут свою родословную от Ahouaj и позволяют проследить эту линию вплоть до времён Мухаммеда. Название Kehilan обусловлено тем, что у этой породы вокруг глаз и ноздрей проходит угольно-чёрная линия. Потомство, полученное при скрещивании Kehilan и Siglawi, наследует лучшие качества обеих линий.

Граф Сергей начал свою работу на конном заводе с двух жеребцов: Kehilan тёмно-рыжей масти по кличке Эмир-эль-Араб и серой масти Siglawi по кличке Боттам-аль-Крейш, которые были приобретены у бенисокрских бедуинов в Палестине, и девяти новых племенных кобыл, купленных им у сирийских бедуинов и в северо-аравийских пустынях. Затем он купил в Дейре на Евфрате жеребца Kehilan по кличке Ajouz и двухлетнего жеребца Mnaeghi Zagra у хомусанских бедуинов. Оба жеребца были скрещены с кабардинскими кобылами.

В 1891 году Назр-ибн-Абдулла передал ему ещё двух жеребцов: Шеррака и Тамри, оба серой масти и оба из северной части Nezhd, плоскогорья в Северной Аравии. В конце столетия на конном заводе было шестьдесят девять арабских лошадей, из них девять жеребцов и двадцать одна племенная кобыла. Конюхи были в основном из Англии и Ирландии[58]. Никто не жалел усилий, чтобы в тесном сотрудничестве с другими европейскими конными заводами, занимающимися разведением арабских лошадей, достичь наилучших результатов в селекционной работе.

Не обращая внимания на трудности пути, граф Строганов в сопровождении своей сестры и зятя пересёк сирийскую пустыню от Бейрута до Евфрата; они побывали не только в Аравии, но также и в Индии, на Цейлоне, в Бирме, на Яве и Суматре. После такого утомительного путешествия пребывание в Египте показалось им приятным отдыхом. Пренебрегая гостиницами, они купили несколько больших круглых палаток и удобно разместились лагерем у подножия пирамид. Одна из таких палаток была позднее поставлена в парке, в Васильевском, как чайный павильон. Дети ещё долго вспоминали яркую, цвета олова сверху и красную изнутри палатку, ковры на полу и огромные подушки, служившие сиденьями.

Среди знатных людей в то время вошли в моду туристические поездки в Луксор. Тогда ещё не было специального спортивного гардероба, поэтому дамы ехали через пустыню верхом на верблюдах в шляпах с перьями и в белых платьях с оборками, закрываясь от солнца крошечными зонтиками, а мужчины были в соломенных шляпах и полотняной обуви. С огромным интересом они осматривали места, где ещё недавно производились раскопки. В Асуане Ольга и её муж подружились с лордом Китченером, который показал супругам свой тропический сад, разбитый им недавно на одном из островов Нила, недалеко от Асуана. Хозяин был преисполнен гордости за своё детище.

В заключение Щербатовы провели несколько месяцев в Англии. Они закупили племенной скот для улучшения пород крупного рогатого скота в своих имениях и во всей области, а Ольга подбирала новые цветы и сеянцы для своих садов. Но прежде всего они хотели получше познакомиться с работой известных конных заводов и приобрести английских борзых для улучшения породы своих собственных собак.

Когда 26 января 1904 года началась русско-японская война, князь Щербатов был назначен начальником Красного Креста в Чите, находящейся в трёхстах верстах восточнее озера Байкал, в то время как его зять и близкий друг князь Борис Васильчиков стал председателем Красного Креста в Харбине. У них появилось много новых друзей среди богатых торговцев Сибири, которые были сосланы туда в своё время по политическим мотивам, а теперь, после истечения срока наказания, могли заниматься любой деятельностью. Многие из них сумели приобрести солидное состояние. Значительную роль сыграли в Сибири после 1825 года сосланные туда декабристы. Они способствовали развитию школьного образования, и в тех городах, где они обосновались, школы становились центром общественной и политической жизни. Так продолжалось вплоть до революции.

Поначалу ссылка была действительно чем-то ужасным, но некоторое время спустя государственный надзор становился уже не таким строгим – даже по отношению к ссыльным, время ссылки которых ещё не истекло[59]. Губернаторы того или иного города охотно приглашали к себе на карточную игру образованных «политических» ссыльных. Позднее Сталину удалось пять раз бежать из Сибири, а жена Ленина жаловалась на то, что слуги её покинули и ей приходится при выполнении домашней работы обходиться помощью одной только свекрови.