— А? Что? Почему? Jesus Christ! Ты видел этих… неотёсанных головорезов? Они тут квартиры жильцов ближайших домов заняли, чужое имущество присвоили! Для них нет никаких правил! Грабить да убивать лишь умеют, расслабились в этом вашем Советском Союзе! Там сплошное беззаконие, никакого воспитания у комми, я-то знаю! Ты же им таких приказов надавал, но то поправимо, ты неопытный… Они пусть прикрывают тылы…

Как запыхтел позади меня Казановский, я услышал отчётливо. Но раньше сорвался всё же я:

— Are you out of your mind, you fucking moron? — Говорил я негромко, но судя по лицам окружающих, услышали все до одного. И замерли как мыши. Верно, даже мне померещилось, что часть слов превратилась в рык.

— Во-о-от значит, какой ты, герой нации, Пауэлл. Ну-ну. И тебя эта гниль вседозволенности, варварства не обошла стороной. — Прищурившись, капитан преобразился, в глазах появился злой блеск, без капли страха и сомнения. — Арестовать и передать военной полиции этого… зазнайку! Выполнять!

Однако ни в чьём лице он не нашел поддержку. Все оставались на своих местах, а русские ополченцы так и вовсе злорадно ухмылялись.

— Это был приказ! Ясно. За нарушение субординации отвечать хотят все? Прочь с дороги. — Не дождавшись чьей-либо реакции, толстячок покраснел как рак, бросил взгляд на присутствующих, пораздувал ноздри и озлобленно двинул на меня. Угрозы, кроме словесной, в нем не было, оттого я просто его пропустил. Подхватив со стола свою каску этот беспросветный, но явно очень злопамятный идиот, рванул на выход, в окно.

— Чёрте что, господа офицеры! Это нонсенс!.. — Громко выдохнул Шпильман, говоря по-русски. — Он ведь вернётся, и одному Господу ведомо что будет.

— Война уже идёт, а впереди ждёт бой. Надо срочно закончить хотя бы что-то из начатого. Верните морпехов, найдите Базилона и пришлите ко мне, работу над окопами в излучине реки закончить, окна на складе заложить. Всех занятых в штабе маранием бумаги назад в подразделения. У нас очень много работы, джентльмены. — Мне прекрасно было понятно, этот Кевин побежит качать права к полковнику, и будет в немалой степени прав. Если уж его назначили комротой, то меня сняли. И я нарушил субординацию. Но это такая мелочь в свете грядущего боя. Канонада всё ближе, а отступающих всё больше. — Ну? Чего ждём? За работу!

Глава 16

Наготове

От гнева и явных нарушений субординации вся сводная братия перекатилась к безудержному труду. Солдаты на складе в полголоса ругались на их, как они уже хотели считать, бывшего командира капитана Моррисона. И вместе с тем с удовольствием взялись за работу. Материалов, благо, натаскали знатно, чую всю ночь, под дождём трудились, обеспечивая себя необходимым. Малышев только сетовал:

— Время потеряли, господин капитан. По очереди работали, одни отдыхали, другие кирпичи да доски искали, доставляли, разгружали. И вот черёд отдыхавших настал, камень укладывать, да оборону править, узнали, что вы ранены-с! Но дело есть дело, не останавливались, а тут утром этот… — Кашлянув и не решаясь высказать какой именно «этот» был по его взгляду, старшина продолжил, — «ахвицер» паркетный явился, и всё запретил!.. Ругался зело, всех ворами называл, по матушке крыл нижние чины, да и офицеров тоже… Потеряли время…

С одной стороны, надо бы такое пресекать, капитан, дурак или нет, все же офицер, а приказы не обсуждаются, но тут всё непросто — мужики вокруг прошлую войну видели, и цену опытному командованию знают, и не мне их учить как себя вести в отношении командования. А этот хлыщ еще и на оскорбления переходил, не мудрено, что даже старшина возмутился.

Восстановление порядка шло оперативно, скорого возвращения Моррисона я не боялся. Даже если вернётся отстоять роту смогу. Он ведь накосорезил здесь, что волосы на голове шевелятся от увиденного. Эдакий молодец все свои приказы задокументировал, за что ему спасибо и земной поклон, будет, чем по морде лица возить. Базилон прибыл взъерошенный, нервный, ему капитан успел высказать многое и все «по делу». Постарались отбросить печаль, взявшись за дело с двойной силой, вернули подразделения на места. Уточнил по позициям миномётов, основным и запасным, где развернём пулемёты и прочее.

Отступавших с линии фронта бойцов встречали и без моего участия, фильтровать пытались на скорую руку, по своему пониманию. Приказов сверху по этому поводу пока не имелось, что удивительно. Дозвонились до Раста, тот удивился моему возвращению в строй, а про Моррисона спросил лишь вскользь, мол: «А где он?» Рассказал кратенько суть стычки, считая, что скрывать или проявлять какую-то скромность или иную солидарность сейчас смертельно опасно. Капитан получит другую роту и погубит её ни за грош или наврёт с три короба и меня с бойцами под удар поставит. Полковник показал завидную выдержку и не стал выказывать каких-то симпатий ни мне, ни Моррисону. Просто твёрдо пообещал разобраться в ситуации, изучит документы что имеются, а пока я возвращён на должность командира роты с прежним приказом — оборонять мост. К нему сверху добавился еще приказ помочь фильтрации. Под «помочь» скрывалась организация заградительного отряда: взять пару-тройку обычных, не военных полицейских и какого-то лейтенанта помощника батальонного S2 — офицера разведки. У того уже имеется список частей, расквартированных в штате, документ хоть немного да поможет в проверках. Попытаться просеять бойцов и организованно направлять их в Энн-Арбор. Отчего туда, а не на месте разворачивать в боевые порядки, не знаю, но приказ есть приказ.

Второй лейтенант, который как оказалось уже с раннего утра обретается у нашего моста, нашелся быстро. Представился Робертом Зэнном, и принадлежал, как и я к Армии, а не Нацгвардии и являлся помощником начальника разведки инженерного батальона, дислоцированного аж в Джексоне, что лежал в 80 километрах на западе от Ипсиланти.

— Я был в отпуске, дома, в пригороде Детройта, а вчера утром на поезде доехал до Энн-Арбор, и вот. — Печально пожимая плечами, офицер огляделся по сторонам. — Война.

— Война. Надо работать, Боб, пойдём. — Подбадривающе похлопал его по плечу и повел организовывать фильтрацию. Полицию нашли довольно скоро, тех же ребят что привезли нас, кстати. Припахали к нашему делу, моих полномочий оказалось теперь достаточно. Пояснил новоиспечённому заградотряду что и как хотел бы видеть от их работы.

Перво-наперво восстановление порядка в рядах отступающих. Проверка документов, принадлежность к частям из списка, причины отступления, небольшой перекрёстный опрос сослуживцев. Любые сомнения в правдивости ответов,