Помогает надеть платье, обнимает и вновь целует.

— Без тебя холодно и страшно, принцесса, согреешь своим теплом этой ночью?

— Ничего не могу обещать, — грустно усмехаюсь, — зависит от того, насколько сильные колёса даст с собой доктор.

По дороге я расспрашиваю про няню, я заранее благодарна этой девочке, что она эти недели почти так хорошо заботилась о чужом ребёнке, как его мама. Судя из рассказов Вартана и Гурама, который тоже заезжал, он там совсем не страдает без меня.

Как только сын меня видит, он тут же несется ко мне. Сносит с ног, и мы падаем на влажную от дождя дорожку.

— Мамамамамамамама, — довольно бормочет, не замолкая.

— Любовь моя, — прижимаю к себе пирожочка, и меня разрывает от чувств. Вот он, мой антидепрессант. Самый главный. — Мамочка соскучилась, мой славный.

Вартан тут же заставляет нас подняться с земли, ругается, а мне все равно. Я готова лежать так, обнимая свое сокровище, вечно.

Знакомлюсь с няней. Славная девушка, нужно напомнить Вартану дать ей и Тамаре Петровне премию.

Тамара Петровна выбежала, обняла меня как дочь и разревелась, я, кажется, всплакнула вместе с ней. Накормила меня как на убой, потом мужчин позвала.

Мы всё ещё были на кухне, когда мой парень, торжественно пукнув, начал попахивать. Няню уже отпустили, пришлось Вартану заняться делом. Он забрал мелкого и пошел в ванную, а мы с Гурой остались.

— Я рад, что ты выбралась, жена друга, — улыбается дамский угодник и целует мою ладошку, — Вартану только не говори, что твою руку лобызал, а то голову откусит и не подавится.

— Он же не Илья, — улыбаюсь и даже решаю неуместно пошутить. — Но будь осторожен, мужчины, которые испытывают ко мне симпатию, долго не живут.

— Ты плохо знаешь своего мужа, он не меньший ревнивец, чем был Илья. Просто ты хорошая жена и не даешь поводов, — подмигивает Гурам и делает глоток кофе.

Сдвигаю брови. Неужели?

А потом снова хмыкаю:

— Я и Илье вроде не давала.

Гурам поднимает голову ко мне и из-за майки выглядывает знакомый кожаный шнурок. Такой же висит на шее Вартана и висел на шее Ильи.

— Можно неуместный вопрос? Про ваш амулет?

— Ну, мы же говорим о ревности, а особенности характера у каждого разные. Вартан самый толковый из нас и хитрый, — он становится серьезным, — три полюса притяжения, как два, только нас было три.

Его голос внезапно сбивается, он тянется рукой к кожаному шнурку и вытаскивает его наружу. Перед глазами ручной работы оберег, у всех троих такой же формы, только несколько отличий с обратной стороны. По крайней мере, у Ильи и Вартана так. На неизвестном мне языке написана какая-то фраза.

— Он сработал со мной пять лет назад, с Вартой недавно, с Илюхой не сработал, понимаешь?! Это мощнейшая защита, которую нам сделала цыганка, когда мы спасли ее сына. Сказала, что мы не должны разлучаться, только так работает этот оберег. Я ни черта не пойму. Понимаешь. Я думал, что Вартану кранты. Совпадение, возможно, сам по жизни в рубашке родился. Но вспомни тот случай на стройке. Он упал со ступеней, не высоко, но мог напороться на штырь, в итоге все пошло по касательной. После крушения вертолета… Я тогда весь дом Саги перерыл и не нашел амулет. Он тебе его не отдавал?

— Нет, он никогда его не снимал. Я как-то хотела снять его с него в душе, он мне чуть запястье не сломал. Больше я его не трогала и не спрашивала. И Вартана не спрашивала никогда. Просто привыкла, что они у вас есть и всё.

Мимо нас с Гурамом почти пулей пролетает Федор.

— И тебе привет, — хмыкает ему Гурам, но тот игнорирует.

Сталкивается с Вартаном. Слышим перепалку.

— Просто идите за мной, вы сами должны это увидеть.

Вартан кивает и шагает за странным Федором.

— Где Илья? — недоуменно спрашиваю мужа, тот бросает на меня какой-то странный, дикий взгляд, и с хрустом ставит на кухонный стол радионяню.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Что это было сейчас?

Я недовольно фыркаю и смотрю на Гурама. Может он прав? И я не знаю своего мужа?

— Что-то случилось, я Федора таким видел только после покушения на Вартана. Останься в доме, мало ли что. Не боись, здесь не стреляют, — подмигивает мне Гурам и поспешно идет к выходу.

Ага, черта с два я останусь. Поднимаюсь на ноги и иду на ноги. Выхожу на улицу, кутаюсь в кардиган. Вечер, начало апреля, погода не шепчет.

— Это, правда, я, — слышу голос, от которого мгновенно застываю, как от удара хлыстом. Щипаю кожу. Не сплю.

Бегу вперёд, обгоняю Гурама, и вижу своими глазами то, во что не могу поверить. Рядом с Вартаном стоит Илья. Такой же высокий, сильный, и живой.

Перед глазами резко всё куда-то поплыло, и из рук выпала радионяня, а потом я резко провалилась в черноту.

Вартан

Около двух лет назад жизнь разделилась на «до и после». Сейчас какое-то сраное дежавю. Я остановился на полпути к Илюхе и не смог дальше идти. Ноги стали свинцовыми. А он так улыбался и приветствовал меня, что от шока я не мог ответить теми же эмоциями. За спиной слышу голос Гурама, который окликает Стасю. Так, стоп. Стася! Я поворачиваюсь как в замедленной киносъемке и вижу ее ошарашенное лицо.

— Держи её, — кричу другу, но тот не успевает подхватить мою девочку.

Зато это делает всегда поворотливый Илья.

— Таир, она в обмороке, ей нужна помощь, — осознаю, что слышу голос женщины.

Только сейчас замечаю, что у ворот стоит невысокая темноволосая девчонка с огромными глазами, и не менее огромным животом, не меньше шести месяцев.

— Алия, не трогай сумки, Федор их сам в дом занесет. Гурам, руководи, не смотри на меня, как на черта лысого. А ты, Варта, попытайся объяснить, какого черта эта женщина делает у тебя в доме?

Я остаюсь снаружи до тех пор, пока ко мне не подходит спутница Ильи. Улыбается скромно и протягивает руку.

— Я жена Таира, вашего друга, он много о вас рассказывал в последние две недели, когда память к нему вернулась.