меня шумом вытяжек и звуком голосов переговаривающегося персонала, вперемешку с дребезжанием кастрюль, поварёшек и другой кухонной утвари.

— Он же мелкий совсем! Что мне с ним делать? — недовольно воскликнула слегка полноватая женщина, бестактно указывая на меня пальцем.

— А я почём знаю? Сказано придумать работу, вот и придумывай. — ответил ей мужчина, сопроводивший меня до одного из внутренних технических помещений.

— И что он натворил? Уроки не сделал? — хохотнула та, будто меня нет рядом.

— А тебе не плевать?

Критично оглядев меня как какого-то инвалида, женщина приняла решение:

— Посуду мыть много ума не надо. Не будешь филонить — вечером передам, что работал нормально. В противном случае, покрывать тебя не буду. Иди за мной. — на этих словах она развернулась и направилась в сторону моек, где пока ещё грязной посуды не было.

Я лишь молча кивнул, направляясь за ней. Желания вступать с кем-либо в перепалки и споры, сегодня не было от слова совсем. У меня здесь другая задача. Наконец-то я мог наблюдать за происходящим на этой кухне своими глазами, вместе с этим анализировать и принимать решение о дальнейших действиях.

— Твоё рабочее место. — указав кивком головы напротив себя, произнесла она, а затем добавила. — Кушать тебе готовят, пока можешь присесть, отдохнуть. Скоро тебе будет не до этого.

— Спасибо, я постою. — буркнул я сдерживая раздражение, параллельно наблюдая как-раз за своим будущим завтраком.

Было одновременно забавно и неприятно видеть то, как нагло колдует над моим подносом одна из поварих. Женщина бегло оглянувшись по сторонам, достала из шкафчика над столом несколько баночек, но воспользовалась только одной из них. Со стороны это было похоже, будто она солит мне пищу. Правда, забывая её при этом пробовать… да и если уж говорить до конца, то никто не солит суп, кашу и компот одновременно и сразу. Про остальное и вовсе молчу.

Порошок был белого цвета, а его крупинки немного меньше сахарных. Ровно тоже самое, что я наблюдал в прошлый раз, когда Кали достала мне один из образцов этой дряни.

Сыпала женщина его совершенно не заморачиваясь, как говорится «на глаз». Только вот насколько я понял, отрава имела неимоверно высокую концентрацию, и такими дозами, которыми меня пытались тут кормить, можно было по словам того же графа, полностью лишить сил любого разумного.

Правда, сегодня дозировка получилась не такая «конская», как в прошлые два раза, когда еду приносили мне в карцер, но всё же, есть я это себе позволить не мог. А то, что этот завтрак готовился именно для меня, сомнений у меня не возникало.

— Мне столько соли не нужно, спасибо. — подходя к поварихе сбоку, громко произнёс я.

— Придурок! — подпрыгнула на месте женщина и стала испуганно оглядываться по сторонам. — Какого хрена подкрался!?

— Я вот, с общей раздачи возьму. Не переживайте. — на этих словах, пользуясь её замешательством, я взял поднос и набрал себе еды, которая предназначалась для всех остальных.

— Больше так не делай! — прилетело мне в спину, на что я лишь злобно покосился в её сторону.

Сидя за столом и завтракая, я был очередной раз чрезвычайно потрясён происходящим. Одно дело когда травили всех без разбору, другое, когда персонально меня. Последнее заставило как следует напрячь мозг, в поисках орудия возмездия. Да… к этой минуте я был уже чертовски зол и мне срочно требовалась эмоциональная разгрузка.

— Кали, наведайся в медпункт и прошерсти там аптечку. Поисковиком пользоваться я тебя научил — найди любое слабительное. Сколько сможешь. Если там не будет, то в ближайшую к школе аптеку загляни.

Глава 31

Пол дня я исправно трудился, с предвкушением ожидая обеда. Нет, не общего школьного перерыва, когда возле меня вновь окажется гора немытых тарелок. А обеда нашего, для работников столовой, коим я временно являюсь.

К слову, из тех, кто здесь отбывал наказание, был сегодня не только я. Еще трое взрослых ребят трудились на кухне, но мы с ними не пересекались. Я лишь из далека наблюдал, как один из них мыл полы, другой, что покрупнее, таскал какие-то мешки, а последнего припрягли чистить картофель.

К моему большому удивлению, после обеда привели ещё двоих детей. Я как раз направлялся к раздаче чтобы набрать себе поднос, когда этих двоих привела в столовую Антонина Сергеевна.

— Ну что, как ты тут, Стёпочкин? — довольно оскалившись, произнесла куратор.

— Не жалуюсь. В отличие от других. — не удержался я от того, чтобы не припомнить ей сказанную пару дней назад фразу. — Как дела у Ангелины Юрьевны? — следом же меняясь в выражении лица и отыгрывая максимальное беспокойство, добавил я.

— Скоро, к твоему несчастью, вернётся. — куратор играть в то, что между нами всё хорошо, отказалась и показывала своё отношение ко мне достаточно прямо.

На этих словах она нашла глазами управляющего, так я называл того, кому сдавали нас в эксплуатацию, и направилась к нему, добавив вслух для ребят стоявших рядом с ней, чтобы шли следом.

Мне лишь оставалось молча проводить глазами Машу. Да, ту самую, которая меня предостерегла от того, чтобы я продолжал провоцировать кураторов и вести себя вызывающе. Тоже мне, советчица.

Тем временем, приходили и приятные новости. Кали дала знать, что самое время сместить фокус своего внимания на повариху, с большим удовольствием сейчас смакующую ароматный кофе.

— Коричневое тебе будет к лицу, ведьма бессовестная… — сплюнул я и отвернулся.

* * *

Интересное началось через полчаса. Беспокойно приложив руку к животу, женщина оглянулась по сторонам и спешно отправилась в сторону санузла.

Удовлетворённо кивнув головой на собственные мысли, я нашёл глазами Машу. Девчонка обедала за несколько столов от меня и сейчас, надув щеки, с большой обидой на глазах смотрела в тарелку.

— Пс-пс! Не ты ли мне говорила не нарываться? — иронично подняв бровь, обратился я к моей новой знакомой.

— Очень смешно.

Оглянувшись по сторонам на обедающий персонал, я пересел за соседний с ней стол.

— Что натворила-то?

— Подралась. — продолжая кукситься буркнула девчонка.

— С этим что ли? — кивком головы указывая на нашего одноклассника с пластырем на лбу, уточнил я.

— Ага.

— Хм…. И что ты в нём нашла? — выдержав большую паузу и не переставая оглядывать мальчишку, спросил я.

— В смысле?

— Ну… говорят, «Бьёт, значит любит»…

— Ты дурак?

— Ц. Обзывается. — поморщился я, откидываясь на стуле.

— Он над моей фамилией издевался. — поспешно решила прояснить ситуацию Маша.

— И ты решила не дожидаться вечера, когда можно было навалять ему по-тихому и напала среди бела дня?

— Ой, да кто бы говорил.

— Ну… у меня другое… — отмахнулся