— Будем считать, что поход закончен, — сказал Евона. — Начнем строить крепости, возводить оборонительные сооружения по реке, придет население, станет обживать край…

— Нет, поход еще не завершен, — возразил Русс. — Отсюда мы последуем на север, выйдем к Балтийскому морю и только тогда остановимся.

— У нас мало войск, надо подождать, пока не подойдут. Отряды рассеяны по многим крепостям, многие полки в походе…

— Ждать я не намерен. Я возьму с собой две сотни всадников и поскачу к морю. Надо наседать на противника, не давать ему опомниться, собраться с силами и организовать оборону. А тебе, Скрынь, поручаю дождаться подхода основных сил и не позднее, чем через день, самое большое через два, следовать за мной.

— Рискованное ты дело затеял, Русс, — предостерег его Евона. — Враг озлоблен поражениями, может подстроить ловушку, завести в засаду. Да мало ли бед может подстерегать малочисленный отряд!

— Ничего, смелость города берет! Сегодня отдыхаю, а завтра поутру выступим в новый поход.

Два дневных похода потребовалось Руссу, чтобы достичь берега Балтийского моря. Мирные жители ушли за Лабу, военные отряды противника, завидев славян, разбегались, хотя порой и превосходили силами: велик страх перед победителями!

Но вот и Балтика! Стоял яркий солнечный день, и море развернулось перед ними неожиданно и как-то враз, едва они выехали на вершину холма; оно раскинулось перед ними необъятное, голубое, переливающееся мириадами блесток под куполом бездонного голубого неба; только белые чайки метались над простором, оглашая тишину резкими горластыми криками.

— Какая величественная красота! — в восторге проговорил Русс. — Ступив здесь, я не уйду никуда. Вот в этом заливчике я построю крепость и пристань и назову Рериком, что означает по-старинному «сокол». Пусть Вышковец останется столичным центром племени бодричей, а Рерик станет столицей нового государства, которое объединяет славянские племена бодричей, лютичей, гаволян и словен.

— И будет названо это государство в честь нашего великого князя Руссинией, — сказал сотский Оляпко.

Русс что-то хотел ответить на это, но вдруг один из воинов закричал:

— Князь! Из долины выезжает большое число воинов! Кто бы это мог быть?

— Наверно, Скрынь с основным войском догнал, — предположил Русс.

— Навряд ли. Мы шли довольно ходко, — возразил Оляпко.

— В любом случае надо поостеречься.

Русс огляделся. Недалеко виднелись развалины старой славянской крепостицы, как видно давно заброшенной. Приказал:

— Расположимся за этим укрытием. Как раз по нашим силам.

Отряд быстро доскакал до крепостных развалин, въехали вовнутрь.

Крепость заросла кустарником и бурьяном. Воины мечами расчистили себе место, повыкидывали гнилье, рассредоточились по всему прямоугольнику, стали ждать приближения неизвестных воинских сил.

И они не замедлили явиться. По первому виду стало ясно, что это были саксы — рыжеволосые, на невысоких длинногривых лошадях, с длинными мечами и секирами, к рукоятям которых были привязаны веревки. Их было много, они молча, но методично окружали славян со всех сторон, и было ясно, что, имея такие большие силы, они не выпустят отряд из западни, в которую из-за горячности князя он угодил.

Русс прикинул: если саксы начнут нападение, то в полуразрушенной крепости они смогут продержаться некоторое время, но недолго, не более одного-двух дней. Поспеет ли Скрынь им на помощь?..

Через день после ухода отряда Русса подошло основное войско. Скрынь приказал разжечь костры, выкатить из обоза бочки с вином и пивом, зарезать овец и коров из стада, которое отбили у саксов, и начать пиршество. Евона сначала его приказы принял как должное, но когда гуляние продолжилось на следующий день, забеспокоился. Решил поговорить со Скрынем.

Тот сидел на небольшом походном стулике, в окружении сотских и десятских, перед ними было в изобилии хмельное и яства, сам Скрынь был пьян и весел.

— А, Евона! — приветствовал он товарища по оружию поднятым бокалом с вином. — Садись рядом, сегодня я только с тобой еще не пил.

Евона из вежливости принял бокал, отпил немного.

— Пей до дна! — настаивал Скрынь с настойчивостью крепко выпившего человека. — Ты меня уважаешь?

— Уважаю, уважаю, — поспешил заверить его Евона. — Но не пора ли выступать?

— К чему спешить? Бывают случаи, когда большую выгоду получаешь, не сходя с места, и, наоборот, можно все потерять, коли начнешь торопиться.

— Но Русс приказал следовать за ним немедленно. А пошел уже второй день.

— Ты так думаешь? А я вот так не считаю. Пойдем потолкуем.

Они вышли из круга и направились к реке, присели на берегу. Вокруг никого не было, перед ними текли могучие воды, поверхность их казалась стальной из-за отраженного серого неба, только кое-где возникали буруны, вырывая из глубины бурлящие массы; кидались в реку какие-то мелкие птички, схватывали трепещущих серебристых рыбок и уносились ввысь.

Скрынь, прищурившись, некоторое время наблюдал за птичками, потом произнес:

— Вот так всюду в жизни: все зависит от случайности: повезет — не повезет. Вот если бы сейчас эти мелкие рыбешки не попались в клювы хищниц, то могли прожить долгие годы и вырасти в огромных рыбин, которым никакие пернатые не были бы страшны. Нашей жизнью тоже правят случайности, и если человек ухватит судьбу за хвост, то в дальнейшем ему уже ничего не надо.

— Это ты к чему?

— А ты не догадываешься? Вот Русс заявился на родину, не имея ничего, кроме кое-какого заработка, полученного от римлян. А сейчас? Он становится главой большого государства, властителем огромной державы! Что ты в этом находишь, кроме череды чистых случайностей?

— Не только одни случайности сыграли в этом роль, — возразил Евона, еще не понимая, в какую сторону клонит свой разговор Скрынь. — А опыт службы в римской армии? А знание римского строя, которое он так умело передал славянским воинам? А какую большую роль сыграли метательные орудия, под его руководством построенные? Ну и командование боем в большом сражении, разве это не его заслуга?

— Может, ты и прав, но согласись, все началось с пустяка: его заметил князь Могута и стал помогать. Не случись этого, прозябал бы он сейчас в своем родовом селении и никто бы не знал о нем.

Сказанное Скрынем вызывало раздражение у Евоны, и он произнес, не скрывая этого:

— Кабы да бы, росли во рту грибы, то не то бы было бы…

— И я про то же говорю! — оживился Скрынь, почему-то принявший слова Евоны как одобрение. — Вот и у меня сейчас такой момент наступает, может быть, единственный в жизни!

— Ты о чем?

— Все о том же! Ушел Русс к балтийским берегам и не вернется. Кто встанет на его место?