Как и в случаях других наказаний инквизиции, частота процессов против мертвых варьировалась в зависимости от времени и места. Бернар Гуи судил 89 мертвецов и приказал эксгумировать останки 69. Легко можно представить, что когда Святая палата обрела полную мощь и набрала внушительный портфель документов, ее способность уличить мертвеца в ереси многократно возросла. С другой стороны, эффективность работы инквизиции затрудняла деятельность еретиков, какими бы осторожными они не были; так что всего лишь несколько человек – истинных еретиков – умерли в мире с инквизицией. Так, многочисленные приговоры Бернара Гуи, направленные против мертвых, могут означать две вещи. Первая: записи о похороненном давно человеке велись с должным тщанием, так что инквизитор без труда мог узнать все о человеке, похороненном даже 50 лет назад. И вторая: предшественники Бернара Гуи действовали неэффективно, потому что позволили еретику избежать наказания при жизни. Из 89 приговоров мертвым 46 были произнесены на аутодафе, проводимом 23 апреля 1312 года – менее чем через пять лет после того, как он принял на себя руководство Святой палатой.

Некоторые высказывают предположение, что, предавая огню останки тех, кому была вынесены анафема, Церковь таким образом готовилась к Страшному суду и старалась предотвратить воскресение еретиков. Эта мысль слишком нелепа, чтобы ее обсуждать. Настоящие причины, судя по многочисленным документам, были иными. Во-первых, тело выкапывали из могилы и выбрасывали с кладбищенской территории, потому что Церковь трепетно относилась к святой территории кладбища. Во-вторых, трупы уничтожали таким образом, чтобы еретики не могли добраться до них и превратить их в святые реликвии. В течение многих веков сжигание трупа на костре считалось чем-то отвратительным. Кстати, этим, видимо, можно объяснить, почему в наши дни Церковь с недовольством относится к кремации. Правда, она никогда открыто не выступала против нее, однако она не хочет менять своего мнения. Вот и все.

Еще одна традиция инквизиции, корнями уходящая в античность, – это разрушение жилищ и уничтожение собственности врагов и преступников. Цель этого – добиться, чтобы память об этих людях была полностью уничтожена. Подобное действие относится к символическому выражению верования, что все предметы, до которых дотрагивался осужденный или которыми он владел, даже, к примеру, стул, на котором он сидел, считаются оскверненными его прикосновениями. Все, что напоминало о его характере или поведении, считалось грязным и должно было быть полностью уничтожено. Так, Абимелех, захватив город Шецем, приказал уничтожить все его население, сравнял город с землей и руины посыпал солью. Так, римляне, не удовлетворенные тем, что убили всех жителей Карфагена и сожгли его, дошли до того, что распахали землю, где прежде находился великий город, чтобы в дальнейшем никто не узнал о его местоположении. Точно так же, согласно коду Юстиниана, все места поклонения еретиков должны были быть уничтожены; таким образом, становится понятно, почему с возрождением римского права в XI и XII веках эта идея перешла в Средние века.

Как бы там ни было, впервые в Европе, в Кларендоне, присяжные приказали разрушить дома еретиков в 1166 году. Так становится понятно, что еретики объявляются естественными врагами общества и что даже само их присутствие отвратительно. Издав гражданский запрет об «этой секте ренегатов, которых отлучили от Церкви и заклеймили в Оксфорде, законодательный акт добавляет, что «если кто-нибудь примет их в своем доме, то он сам предстанет на милость его величества короля, а дом, в котором приняли еретиков, будет вынесен за пределы города и сожжен».[154] В 1184 году император Фридрих Барбаросса издал несколько антиеретических указов, согласно которым еретики были обречены на лишение всех гражданских прав, конфискацию имущества и ссылку; это включало запрет находиться в любом общественном заведении, а также разрушение их домов. В 1207 году папа Иннокентий III подтвердил эти законодательные акты в своем письме магистратам Витербо, где он написал, что все дома еретиков следует разрушать и ровнять их с землей и чтобы никто ничего не строил на освободившихся местах. С этого времени светские и церковные власти стали считать разрушение домов еретиков обычной законной практикой, диктуемой антиеретическим законодательством.

Следует, однако, заметить, что еретики не были единственными лицами, чью память с таким старанием вытравляли из сознания людей. В 1187 году Филипп Август, ратифицируя законоположение о городе Турне, приказал разрушить дома убийц, а святой Людовик IX издал такой же указ, касающийся дорожных грабителей и разбойников.

Теоретически позиция инквизиции была понятной и безошибочной. Когда бы они ни осуждали еретика, у них была власть уничтожить его дом. А вот Иннокентий IV приказывал разрушать не только дом еретика, но и все соседствующие с ним строения, которые принадлежали тому же владельцу. Однако с самого начала стало ясно, что эта практика к добру не приведет. В Лангедоке и Северной Италии, например, буквальное исполнение папской инструкции привело к разрушению целых деревень, так что неудивительно, что Александр IV внес в эту инструкцию кое-какие коррективы. Впрочем, несмотря на это, теоретическая позиция оставалась неизменной. Каждый дом, в котором жили еретики или сочувствующие им лица, а также здания, в которых они исполняли свои обряды, следовало уничтожить и больше не строить домов на этом месте. Лишь оставшиеся камни дозволялось использовать для какой-нибудь благочестивой цели – для строительства церкви или больницы, например.

Правда, в Италии запрет пользоваться оскверненной еретиком землей действовал лишь в течение 40 лет, а вот во Франции инквизиторский запрет должен был длиться вечно, и лишь специальное распоряжение Папы Римского могло снять его. 22 марта 1374 года Папа Григорий XI пообещал разрешить Бернару Версавену, секретарю герцога Анжуйского, строительство дома на земле, которую тот недавно приобрел и которая за несколько лет до этого была предана инквизиторами анафеме.[155]

Однако, несмотря на целый ряд прецедентов и предписаний, Святая палата очень редко приказывала разрушать дома еретиков. Нам сейчас не решить, в чем причина этого. Возможно, инквизиторы порой не знали, как привести подобный приговор в исполнение, а, может, они желали усилить наказание лишь в исключительных случаях. За время ведения дел инквизиции Бернар 1уи приказал разрушить 22 дома, причем всякий раз дело касалось наиболее ярко выраженных случаев ереси, например, процедуры так называемой «еретикации». Поразительный комментарий о том, какой эффект производили такие действия, приведен в письме, написанном Папе Клементу VI инквизитором Эймоном де Комон из Каркассона. Похоже, в одном-двух фешенебельных кварталах города пустовали некие места, на которых в прежние времена стояли дома еретиков. После того, как дома были разрушены и земля под ними была вспахана, эти места покрылись таким толстым слоем всевозможного мусора и отходов, что они стали представлять собой угрозу для общественного здоровья. По словам инквизитора, он обратил на этот факт внимание местных властей и в письме спрашивал у папы совета, как поступить. Клемент ответил, что эти места следует тщательно расчистить, а потом обнести забором – подальше от людских глаз.[156]