– Съездить всё-таки на радиорынок в Покровское-Стрешнево, – сказал я. – раньше как-то не получалось со всеми этими проблемами, да и до отъезда не успевал, а тут целый день, считай, свободный. Ещё и время утреннее, как раз там народ должен собраться.

Про свою идея с декодерами я Алле рассказывал, но мимоходом, без упора на финансовую составляющую – мол, когда у нас появится видеомагнитофон, мы будем во всеоружии, и той же Снежане можно помочь, чтобы не смотреть зарубежное кино в черно-белом варианте. В целом она одобрила такой подход, но с самой поездкой у меня просто не сложилось – каждый выходные в мае и июне оказались расписаны чуть ли не поминутно, и проблемы, которые перед нами стояли, оказались много важнее Конана в цвете. К тому же появление видака в нашей недосемье пока откладывалось на неопределенный срок, потому что наш бюджет подобного надругательства над собой мог бы и не выдержать. «Электронику ВМ-12» мы, наверное, вскладчину потянули бы, но потом оставались натурально с голой жопой. К тому же мне не хотелось пользоваться отечественной техникой, от которой у меня остались не самые приятные воспоминания, а импортные видеомагнитофоны стоили ещё дороже и с нашим бюджетом не бились категорически.

Но я выписал журнал «Радио» – его седьмой номер за этот год уже принесли нам в субботу, – и даже написал туда письмо с просьбой опубликовать принципиальную схему декодера цветности, поскольку сам помнил только название микросхемы. Ответ в журнале я ожидал, правда, только к сентябрю – и то в лучшем случае.

– Они могут сегодня не собраться, – с сомнением сказала Алла. – Такое на улицах творится, вряд ли туда кто-то поедет.

– Ты недооцениваешь фанатиков, – улыбнулся я. – Они там тусуются и в дождь, и в снег, что им какой-то госпереворот?

На кухню аккуратно вошел отец Аллы; я заметил, что он вообще старался не прерывать наше с ней общение, проявляя редкую по нынешним временам деликатность. Он завозился с чайником – и как бы между прочим поинтересовался:

– О чем толкуете, молодежь?

– Егор хочет на радиорынок ехать, – пожаловалась Алла. – Я его отговариваю, но он уперся.

– Действительно, – Александр Васильевич повернулся к нам. – Егор, неужели ты никогда не слышал, что устами женщины глаголет истина? Это так срочно, что нужно сейчас выбираться в город? Где хоть находится этот рынок?

Я точно знал, что поговорка про истину включала не женщин, а младенцев, но поправлять не стал.

– В Покровском-Стрешнево, в парке, у станции. Ехать нам удобно – туда электрички ходят с Рижского, – объяснил я. – Я туда давно собирался, но никак подгадать не мог, всё время что-то отвлекало.

– Ясно-понятно, – он кивнул. – А там что надо? Или секрет?

– Да какой секрет, – отмахнулся я. – Хочу поискать схемы декодеров цветности для телевизоров. А то недавно у одной подруги Аллы смотрели хороший фильм западный с видеомагнитофона, а он был черно-белым – системы не совпадают на телевизоре и на записи. А с декодером всё было бы нормально. Там и нужна-то вот такая фигулька, – я показал половину мизинца. Но наша промышленность их не выпускает. Вот и думаю сам сделать.

– Хорошая задумка, – Александр Васильевич вроде бы понял, чего я хочу – инженер всё-таки. – Только время неудачное... А раньше мешали те неприятности с поклонниками Аллы и тот случай, про который меня просили вам не напоминать?

Он ехидно ухмыльнулся – и я его понимал. Вроде и выполнил просьбу Валентина, но так, что лучше бы не выполнял. Впрочем, мне на его подколки было плевать.

– Да, – ответил я. – Оно самое.

– Но вы же разобрались? Что, кстати, с ними сейчас?

– Пап... – возмущенно вмешалась Алла.

– Не, Ал, нормально всё, твой папа имеет право знать, – я накрыл ладонь Аллы своей рукой. – Там всё непросто. Одного точно посадят – того, кто тут у нас стрелял. Оставшихся двоих сейчас будут таскать из-за убийства Ирки... они вряд ли при делах, но пусть понервничают. Ну а Боб, который у них главный, пока служит в армии и вернется только по осени. Так что про них пока можно не вспоминать, рыпаться, думаю, не будут.