Молодой человек встревоженно огляделся.

– Ничего не вижу. Эта тварь все еще здесь?

– Да. – Дженни перевернулась на бок и с трудом поднялась. – Он сейчас вернется.

«Шерлоку» не требовалось уточнений. Он побледнел и крепче перехватил трость.

– Бет, эта тварь возвращается.

Бет подняла голову. Дженни поняла, что она вот-вот потеряет сознание.

– Возьмите, – девушка кинула ей походный нож. Та непонимающе поглядела на него.

– Ради бога, Бет, очнись! – Голос у «Шерлока» срывался. Женщина неловко взяла клинок.

– И что дальше? – Молодой человек озирался. На болотах царила ватная, мертвая тишина. Дженни краем глаза заметила, что Дьюла исчез – у зверодушца были свои соображения по поводу того, как охотиться на колдовских псов.

Черная тень появилась внезапно. Бесшумно и молниеносно пес возник на вершине холма и, совершив два невозможно длинных прыжка, выскочил на стоянку.

Дженни не успела испугаться, хотя единой вспышкой увидела мерзостный облик пса – глаза, багровые, как угли, и неутолимая жажда крови пылает в них, лапы с кривыми желтыми когтями, космы жесткой иссиня-черной шерсти, клубящейся вокруг шеи, и клыки – огромные черные клыки.

Пес, не сбавляя ход, метнулся вперед, и Дженни увидела нить его намерения – он метил в горло Бет.

Стилет пропел короткую песню, разрезая воздух, и трехгранное лезвие с серебряной насечкой ударило Клыка в бок, почти достав до сердца. Пес взвыл и прыжком развернулся к Дженни.

«Он уже должен лежать. Стилет по рукоятку вошел!» Она хладнокровно, как на тренировке, выхватила следующий стилет, отправила в полет. Огненная нить протянулась к ней – и вновь он целится в горло, поняла девушка. «В мое горло!»

Пес прыгнул.

Один стилет Клык отбил, мотнув головой – лезвие отскочило от крутого лба, второй скользнул по брюху, не пробив жесткую шерсть, а третий Дженни не успела метнуть – пес повалил ее на землю.

Зловонное дыхание оглушило, жаркая слюна капала с черных клыков на лицо, и красные глаза чудовища были совсем рядом, обещая скорую и болезненную смерть…

Пес взревел – трость «Шерлока» угодила по глазам. Он отшатнулся, вздернул голову. И в ту же секунду ему в шею вцепился волк. Могучим рывком вздернул вверх и разорвал горло.

– Жалкое создание, – неслышно прогремел Дьюла. – Выкидыш гиены…

Волк презрительно ударил лапой распростертое тело, бьющееся в конвульсиях, и отошел.

Дженни села и покрутила головой.

– Чуть ребра не сломал. Ой…

Дженни думала, что ее уже ничем нельзя удивить. Однако голый клоун, задумчиво пинающий мертвую тушу колдовского пса…

Бет, вцепившаяся в нож обеими руками, мягко завалилась набок. «Шерлок» обернулся и остолбенел.

– Привет, – помахал рукой венгр.

Молодой человек нервно засмеялся:

– Это уже никуда… ни в какие ворота…

– Дьюла… прикрылся бы… – посоветовала Дженни.

– Некогда, – махнул рукой клоун. – Дженни, достань коробку. У тебя в кармане.

Девушка с удивлением вынула небольшую коробочку, похожую на пудреницу.

«Откуда это у меня?»

Старательно отводя глаза, она кинула пудреницу обнаженному венгру.

«Интересно, в других Магусах такие же сумасшедшие? – подумала она. – Или только у нас все такие… прямо на подбор».

– Спасибо. Молодой человек, будьте добры, подойдите сюда. Да, встаньте ближе к вашей спутнице.

«Шерлок» в оцепенении подошел к клоуну.

– Отлично.

Венгр отступил на шаг, открыл коробочку и дунул. Прозрачное облако искрящегося жемчуга окутало четверых туристов.

– Вот и все, – удовлетворенно сказал Дьюла. – Лови обратно.

– Это что? – Она повертела в руках «пудреницу».

– Лучше не открывай, – посоветовал клоун. Он взял нож у Бет, двумя ударами окончательно располосовал горло псу и вложил клинок в руку «Шерлоку». Тот вяло сжал пальцы – взгляд его был затуманен и направлен куда-то в пространство.

Если хмурый венгерский клоун, способный превращаться в здоровенного волка, советует не открывать коробочку, то лучше его послушаться. Это Дженни уже успела понять. В конце концов, если очень захочется, можно попросить кого-нибудь другого, чтобы открыл. А то опять она виноватой останется.

– На вас напал огромный пес и серьезно ранил Майка, – сказал венгр медленно и отчетливо. – Вы убили зверя и остановили кровь вашему товарищу. Немедленно звоните в службу спасения.

«Шерлок» заторможенно кивнул и полез в карман за телефоном.

Венгр прыгнул, прокатился в кувырке по земле и встал на четыре лапы. Момента превращения Дженни не заметила. Вот Дьюла катится, сверкая жилистой спиной, а вот уже большой волк чешет ногой за ухом, как обыкновенная дворняга.

– Чего стоим?

– То есть?

– Сейчас здесь будет очень людно! – Волк щелкнул зубами. – Собирай стилеты, быстро за вещами и уходим.

На горизонте метались лучи автомобильных фар. Неизвестно, как, но охрана Фреймус-хауса узнала о гибели одного из питомцев «темника».

– Мне это не нравится, – повторил Берни. – Это место… от него мурашки по коже.

– Мурашки? У тебя? – изумился Клайв. – Должно быть, это очень мрачные мурашки.

– Балабол. – Берни отвернулся к окну. За окном простиралась вересковая пустошь, плавно переходящая в торфяное болото.

Причины, по которым кто-то может поселиться здесь, ускользали от понимания профессионального грабителя Берни Вачовски. Столько прекрасных мест есть на земле. Но их заказчик выбрал Дартмур. Господи, Дартмур!

Впрочем, особняк местности соответствовал. Тяжеловесное здание, похожее на египетскую пирамиду. Несколько защитных периметров. Собаки. Профессиональные охранники. Камеры и повсюду датчики.

Берни грабить такую резиденцию не взялся бы. Владелец явно не экономил на безопасности и не был стеснен в средствах. Только захочет ли он поделиться своими деньгами и выложить двойную цену за книжку?

«У такого откусить лишнее – зубов не хватит». – Берни уже давно сожалел о своей идее.

– По мне, отличный хаус. – Клайв себя не стеснял. Ходил по комнате, куда их провели после приезда, внимательно изучал интерьер: довольно аскетичный. Белые стены, темный, почти черный паркет, снежного цвета ковер с высоким ворсом, журнальный столик со стеклянной столешницей, пара кресел, гостевой диванчик и яркие пятна репродукций на стенах.

– Ты бы видел, что у них тут за системы стоят. – Он поглядывал в смартфон и периодически присвистывал.