Ответить пассажиры не успели – в дальнем переулке показался черный бок знакомого «уазика».

– Это второй! Уходи в сторону!

– Да куда?! Тут линия…

– За линию давай, там по кустам можно, через проспект уйдем!

Глеб доверился старику и лишь сухо бросил:

– Держитесь!

После того, что уже случилось за столь короткий промежуток времени с машиной, она должна была непременно развалиться, но оказалась надежным боевым товарищем. Подминая кусты, «фольксваген» въехал на сильно заросший участок улицы, распугивая бродячих собак, пробороздил землю и оказался возле трамвайной остановки.

– Теперь сюда! – скомандовал Каша, выглядывая в окно – преследователи сокращали расстояние. – Патроны! Живее!

Вика сунула в его руку коробку с боеприпасами. Каша быстро отцепил магазин, трясущимися от холода и убойной дозы адреналина пальцами снарядил его, вставил обратно.

– Теперь держи меня!

Высунувшись из разбитого заднего окна, старик дал длинную очередь. «Уазик» взвизгнул тормозами, начал уходить вправо. На какое-то мгновение Каше даже показалось, что преследователи наконец отстанут от них, но охотники быстро выровняли ход и начали огрызаться.

Ответная очередь едва не ранила старика – Глеб вовремя повернул руль. Вторая серия пущенного свинца наделала много дыр в боковой двери, только чудом не задев Вику.

– Бензин! – выдохнул Глеб, уводя машину влево, в сторону большого перекрестка.

– Что? – Каша растерялся.

– Бензин, говорю, кончается.

Старик и сам понял, что далеко им не уехать со стрелкой датчика горючего, упавшей вниз, за красное деление, но надеялся, что хватит хотя бы выбраться из города.

Машина зачихала, начала дергаться – верный признак, что скоро настанет страшный миг, когда последняя капля бензина израсходуется и автомобиль умрет. Нет, сейчас нельзя! Только не на перекрестке!

– Рули туда! – крикнул Каша, указывая на одноэтажное здание, стоящее в стороне от домов, которое походило на трансформаторную подстанцию, но ни тянущихся к ней проводов, ни самих трансформаторов поблизости не было. Да это сейчас и не важно. Главное, укрыться, держать оборону, а потом…

Старик не знал, что потом. Страшная неизвестность схватила ледяной лапой сердце и не отпускала. Сколько они смогут укрываться там? Да, здание надежное, кирпичное. Только вот двери деревянные, охотники такие враз выломают. А если даже и получится удержать рубеж, то уходить уже будет некуда. Они в углу…

– Все! – выдохнул Глеб, вырывая Кашу из вороха неприятных мыслей. – Бензин кончился.

– Как?! – всполошилась Вика. – Ведь едем же еще!

– Накатом движемся. – Парень стал заметно нервничать. – Не слышишь, что ли, что движок заглох?

– Нормально, – успокоил его старик. – Рули к дому, который показал. Дотуда хватит.

«Фольксваген» докатился до бордюра, ткнулся в него, остановился.

– Вылезаем! Живо! – крикнул старик и первым выскочил из машины.

Прикрывая одиночными выстрелами друзей, Каша обогнул автомобиль сзади, вышел к строению. От него пахнуло гарью и палеными волосами. Тошнотворный запах усилился, едва старик приблизился к двери. Заходить в зловонное место не хотелось, однако выбора не было. В стену врезалась пуля, заставив Кашу ругнуться и быстро заскочить внутрь.

Дверь тут же лязгнула и захлопнулась – спутники были начеку. Каша хотел похвалить друзей за оперативность, но едва открыл рот, как закашлялся. Стена тошнотворного смрада – гнили, испражнений, гари, кислятины и еще чего-то омерзительного и богохульного в своем естестве, чему и названия-то нет, сперла дыхание и защипала глаза.

– Ох! – только и смог выдохнуть старик, едва сдерживаясь, чтобы не опорожнить желудок. – Что это так…

Договорить не получилось – спазмы сдавили горло.

– Да, воняет крепко, – подтвердил Глеб, отплевываясь. – Но терпимо.

– Терпимо? – хмыкнул Каша, но почувствовал, что тошнит не так сильно.

Первая волна отвращения прошла, обоняние притупилось. Осталось лишь мерзкое ощущение того, что эта вонь намертво въелась в одежду.

Ничего, переживем.

– Помойку тут, что ли, устроили? – проворчал старик, оглядывая темное помещение.

– Если бы, – ответила Вика откуда-то из глубины темноты. – Глеб, посвети сюда.

Парень достал из кармана спички. Дрожащий огонек тускло осветил помещение, открывая его жуткие тайны.

Первой вскрикнула Вика, не выдержав увиденного. Потом грязно выругался Глеб. Пламя дернулось и затухло, погружая людей во мрак.

– Господи, что это? Что тут… – девушка не могла найти подходящих слов. Слезы предательски лезли наружу, но Вика держалась и лишь, икая, продолжала повторять: – Что тут… Господи! Тут же… тут…

Каша, отвлеченный осмотром двери на предмет ее надежности от взлома, творящегося вокруг не увидел и, услышав всхлипы девушки, растерянно спросил:

– Что случилось?

– Сейчас я покажу, что случилось! – в голосе Глеба уже сквозила ненависть, какая вырастает только на страхе. – Сейчас покажу!

Чиркнула еще одна спичка, и комната вновь осветилась желтым светом.

Настала пора неприятно удивляться Каше.

Вся дальняя стена была покрыта чем-то бугристым, маслянисто-черным, издали похожим на густо разросшийся мох. Но это был не мох. Старик не поверил своим глазам и даже подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть увиденное. Нет, точно не мох. Человеческие, мать их, внутренности. Они были развешаны на гвоздях, вбитых ровными рядами в стену, и заполняли собой все пространство, не оставляя даже просвета.

«Чтобы такое сотворить, понадобилось, наверное, не меньше десяти человек расходного материала», – первое, что подумал Каша, не в силах оторвать взор от жуткой картины, и удивился собственным мыслям. Это от шока.

Хаотичное на первый взгляд сплетение кишок при более внимательном взгляде оказалось подобием картины.

– Это… – выдохнул старик, пытаясь осмыслить увиденное.

У изображения был задний фон – ровный слой, поверх которого из двух позвоночников, скрепленных рваными кусками кожи, было сделано подобие столба. По бокам виднелись отходящие лучи, выполненные из отрубленных пальцев.

– Это дерево, что ли? – предположил Каша.

Ему не ответили.

– Глеб, вот тут, – почти пикнула Вика, указывая на другую стену. – Что-то написано.

Парень подошел к сестре, но рассмотреть ничего не успел – спичка погасла, больно подпалив пальцы. Глеб поспешно зажег другую, осветил стену. На ней картин из человеческих внутренностей не было, но имелась надпись, сделанная кровью.