Но все шло своим чередом. Костя сообщал нам о ходе процесса: тетя Ира во всем созналась, следом и Милена, хотя в ее рассказе было куда больше религиозного бреда, чем чего-то толкового. Дядя Тима шел на поправку, правда, после нее ему тоже светит срок. Алина и Мазуров провели в городе еще шесть дней, давали показания.

Звонок в мою квартиру раздался на второй. Мы с Петькой как раз обедали. Сердце заныло так, что я не сразу нашла в себе силы встать со стула. Открывать пошел Петька. Из кухни я так и не вышла. Это был не Мазуров – Алина. Она начала тискать Петьку и целовать, так что он ошалело молчал. Вместе они пришли в кухню. Я смотрела на подругу в легком недоумении. Нет, вру. В глубочайшем недоумении.

– Я так за тебя переживала, – она бахнула сумочкой по столу, усаживаясь. – Когда Мазуров сказал, что ты пропал, просто места себе не находила.

– Ты же меня сама бросила, – растерянно выдал Петька, поправляя очки.

– Я не бросила. У меня были кое-какие дела.

– Ты сейчас к чему клонишь? – спросила я. Подруга хмыкнула.

– Ну а что, я не могу влюбиться?

– В Петьку? – уточнила я, он бросил на меня обиженный взгляд. Впрочем, он явно и сам пребывал в состоянии глубокого неверия в происходящее.

– Ну ты знаешь… Я подумала, что могу себе это позволить. У меня достаточно денег. Верховцевский все-таки вложится в меня, потому что иначе я пригрозила обнародовать все это и его роль, а также связь с Мазуровым-старшим. Максу это, конечно, ни к чему. Так что мы договорились.

– И?

– В Москву поедем, да, Петь?

Друг перевел на меня изумленный взгляд, как только в обморок не грохнулся, не знаю.

– Я… – он запнулся, вскакивая, уронил себе на ногу табуретку и запрыгал, причитая. – Я пошел вещи собирать.

И ускакал на одной ноге прочь, в лучшее, так сказать, будущее.

Я опустила глаза в тарелку. Вот так, значит. Даже Алина к Петьке пришла… Хотя почему даже? По факту, она Петьку не сильно обманывала, просто смылась в какой-то момент, но вот вернулась же, переживала за него…

– А что будешь делать, когда твоя вдруг вспыхнувшая любовь пройдет? – спросила я, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Алинка хихикнула, подвинула себе Петькину тарелку с кашей и начала есть.

– Слушай, я не знаю, что будет и как будет. Просто Петька… Он такой милый, непосредственный, добрый, заботливый. Он меня на руках носит. Не поверишь, я эти несколько дней реально кайфовала, ни один мой мужчина не был со мной таким. Ну да, он не красавец, но это вопрос решаемый. Приоденем, дадим уверенность в себе, и заиграет жизнь новыми красками. У него, кстати, модельная внешность, таких там любят.

– Поразительно, – покачала я головой. Мы снова замолчали.

– Пчелка…

Я подняла на нее глаза. Алина немного посмотрела, потом спросила:

– У вас же с Мазуровым что-то было, да?

Я вспыхнула.

– Это он тебе сказал?

Алина фыркнула.

– Так он мне что и скажет. Ходит хмурый и только рычит на каждое слово. Ну подставила я его, ну так он что, лучше со мной обращался? Я четыре месяца терпела его равнодушие и пользовательское отношение. И еще однодневок, которые ему скрашивали вечера. Знаешь, я себя не на помойке нашла вообще-то. Ладно, речь не обо мне. Так что, было у вас?

– Это не имеет значения.

Она еще поглазела.

– А по-моему, имеет.

– Не имеет, – сказала я твердо. – Потому что я себя тоже не на помойке нашла. Ясно?

Алина помолчала, потом поднялась.

– Ладно, пойду к Петьке. Скажу, пусть не торопится, нам тут еще несколько дней торчать, пока менты отпустят.

И через шесть они все уехали. Все: Алина, Петька и Мазуров. Я вышла на работу раньше окончания отпуска – сидеть одной в пустой квартире казалось невозможным.

На работе было не очень-то легче, но после отпуска накопилось много бумаг, которые нужно было подбить, и я работала, работала, работала. Рутина на время позволяла забыться, но каждый раз, когда кончался рабочий день, накатывала апатия.

Я плелась домой и думала: почему он не пришел? Ведь ничего ему не мешало. Размышляла, анализировала. И каждый раз вывод был один: ему просто действительно не надо. Может, он не хотел меня обидеть, но это не достаточный повод, чтобы менять свою жизнь ради другого человека, так ведь?

Зато Петька писал каждый день. Пищал от восторга. Не столько от Москвы, сколько от Алины. Селезнева, конечно, сумела удивить. Взяла и охомутала Петьку. И хотя мне его очень не хватало, я была рада за него. Учитывая все случившееся, куда лучше, что он уехал с любимой женщиной, чем гнил бы один в квартире, потеряв привычный мир вокруг.

Часть кухни в нашем ресторане была отделена от зала стеклом, чтобы посетители могли наблюдать за процессом приготовления. Рома продолжал вещать что-то о поставке мраморной говядины, а я пыталась внушить себе мысль, что надо начать его слушать, потому что мне потом придется проводить инвентаризацию.

Продолжала кивать, бросила взгляд в зал и застыла. Даже зажмурилась, мотнула головой.

– Май, все в порядке?

Перевела взгляд на Рому, он смотрел встревоженно.

– Ээээ… Да. Что там с говядиной?

Он еще посмотрел недоверчиво и продолжил говорить. Я аккуратно перевела взгляд в зал: за столиком сидел Демид. Все-таки не галлюцинация. Перед ним стояла чашка чая, а сам он о чем-то думал, уперев локти в стол, и прижав сложенные в замок руки к губам.

Я скользила по нему взглядом сверху вниз, и опять возвращалась, и снова, и снова. Рассматривала складку между бровей, заросшее щетиной лицо, слишком серьезный взгляд. Кажется, он похудел. Я вот лично почти скелетина, так в рестике сказали, когда я вышла. Неудивительно, с аппетитом у меня явные проблемы.

Господи, Мазуров здесь! Что он тут делает?

– Я сейчас вернусь, – остановила я Рому, он замолчал, глядя с недоумением. Я добавила: – А может, и не сейчас. Ты работай. Я зайду потом. Попозже.

– Ладно, – протянул Рома, я поскакала в зал. И уже в нем замерла. А что я ему скажу? И вообще, с чего я взяла, что он приехал ко мне? Вдруг его вызвали по делу? Дать какие-то показания, не знаю… Может, он и не собирался ко мне заглядывать? Чаю вон попьет, и все…

Я сделала шаг назад, уверенность в правильности поступка стремительно падала. Теперь я хотела сбежать в свой кабинет и пересидеть там. Но в этот момент Демид перевел взгляд в сторону и увидел меня.

Я замерла, он опустил руки, выпрямляясь, а я подумала: точно похудел. И все равно такой же красивый. Встал, отодвигая стул, я топталась на месте, не зная, что делать. Может, улыбнуться? Глупо как-то. Что сказать, привет, какая неожиданная встреча? Нелепость.