Он посмотрел на Ребекку. – Если честно, я чувствую себя так, словно меня сбил паровоз.

Так можно было описать тяжелое, сдавленное чувство в ее груди. – Я тоже.

Джек приехал домой примерно через десять минут после того, как Кара открыла свою копию электронного письма. Уже прочитав его за работой, он хотел рассказать Ребекке лично. Даже если бы он успел приехать домой раньше Кары, выражение шока на его лице, когда он вошел, сказало бы Ребекке, чего ожидать. Реакция Кары не сильно отличалась. Либо она была лучшей актрисой на планете, либо была так же шокирована, как и они: не было никаких сомнений в том, что она действительно верила, что Джек – отец Софи. После приезда Джека она отвела Софи наверх, пообещав ванну с пеной.

Ребекка повертела в руках бокал с вином. – Хочешь узнать кое-что безумное? Когда Кара только приехала, я подумала, что она охотится на тебя. Я имею в виду, хочет вернуть тебя.

Джек кашлянул сухим смешком. – Потому что я такая ценная добыча?

Ребекка слабо улыбнулась его попытке пошутить. – Серьёзно. Она явно хотела избавиться от меня, чтобы поговорить с тобой, и, ну, если честно, мне показалось, что она тебе нравится.

Джек уставился в свой бокал. – Нет. Дело было не в этом. Я имею в виду, она привлекательная женщина, и мне нравилось говорить с ней о прошлом. Но это было не влечение к ней – скорее, это напомнило мне о том, каким я был в молодости.

Хотя Ребекка могла понять это чувство, она его не разделяла. Её совсем не привлекала мысль о том, чтобы вспомнить, какой она была в свои двадцать. Она была намного счастливее теперь, когда у нее был Джек, её жизнь была организована, и они оба знали, чего хотят. По крайней мере, раньше так оно и было.

Сейчас всё казалось таким сюрреалистичным: это было самое подходящее время, чтобы открыто рассказать о том, что она чувствовала последние несколько недель, наблюдая за ним с Карой и Софи.

– И – если мы и правда выкладываем все карты на стол – я также подумала, что ты отреагировал слишком спокойно и сразу захотел забрать Софи. – Она отпила еще один глоток вина, стараясь, чтобы её голос звучал как можно более беззаботно. – Я задавалась вопросом, был ли ты честен со мной, когда говорил, что не хочешь детей.

Джек удивленно вздрогнул, затем покачал головой. – Всё было не совсем так. По крайней мере, не поначалу. Поначалу это ты говорила мне, что я должен сделать шаг вперед. Подталкивала меня к тому, чтобы мы с Карой составили план того, когда мы будем присматривать за Софи, – он поднял руку, прежде чем она прервала. – Я не жалуюсь на это. Ты была права. Мне правда нужно было это сделать. Будь она была моей дочерью. Но сейчас…

Так же быстро, как все изменилось, все вернулось обратно. Как по щелчку. Она знала, как сильно была потрясена всем этим, но что насчет Джека? – Но это не так. Она не твоя дочь.

Джек медленно повернул свой бокал. Он выглядел так, словно вот-вот заплачет. – Вот именно. Теперь она не моя дочь, и мы снова только мы.

Это ощущалось так, словно они оказались в вакууме. Только мы. Только. – Тебе этого больше недостаточно?

– Что ты имеешь в виду? Когда Джек посмотрел на нее, в его взгляде было что-то, что она не могла прочесть. Он что-то скрывал. Она знала его достаточно хорошо, чтобы понять это.

Она должна была быть уверена. Они должны были быть абсолютно честными. – Эти последние недели, когда ты был отцом… тебе это и правда подходит. У тебя это получается так естественно. Это изменило твоё мнение о том, чтобы завести детей?

Она затаила дыхание. Что бы он ни сказал дальше, это могло изменить ее жизнь.

Джек вздохнул. Он взял ее руку в свою. О Боже, неужели сейчас всё рухнет?

– Нет, – он покачал головой, – Нет, это не заставило меня захотеть завести детей. Но Софи… Мне правда нравилось быть рядом с ней. Она отличный маленький ребенок. И я… Я беспокоюсь о ней. Я правда беспокоюсь о том, что с ней будет, когда Кара больше не сможет о ней заботиться.

У Ребекки кружилась голова. Она тоже беспокоилась о Софи. Не так, как стала бы беспокоиться мать, но просто как человек. Человек, видевший маленькую девочку, которая вот-вот потеряет свою мать. Маленькую девочку без семьи, насколько им было известно. Это не было материнское чувство. Вовсе нет. Это точно было не оно.

– Но что мы можем сделать?

Джек посмотрел на нее. – Я думаю, мы оба знаем, что мы могли бы сделать. Всё зависит от того, хотим мы этого или нет.

Ребекка поставила свой бокал на стол и повернулась к Джеку лицом. Это было серьезно: ей нужно было знать, просто ли он рассматривал варианты или и правда хотел, чтобы они оставили Софи. – Удочерение? Они вообще дадут нам удочерить её? Я имею в виду, конечно, есть тесты, которые вам нужно пройти для этого. Разве нет какого-то списка ожидания или чего-то в этом роде?

Джек придвинулся к ней, как будто пытался прочесть ее реакцию. – Я понятия не имею. Но – если бы мы и правда этого хотели – мы могли бы узнать?

Лицо Ребекки вспыхнуло. Она теребила свое обручальное кольцо – красивое кольцо, которое они выбрали вместе. В то время, когда они знали, чего хотят. Когда всё было ясно. А теперь? – Думаешь, Кара хотела бы, чтобы мы ее удочерили? Я имею в виду, ты не ее отец. И я не думаю, что она в восторге от меня. Она знает, что мы не хотим иметь собственных детей.

– Еще раз. Нам нужно будет спросить, – он потянулся к ней и снова взял её за руку.

– Но я знаю, что сначала нам нужно поговорить об этом. Мы должны быть уверены, что это то, чего мы хотим. Мы оба заняты карьерой, а ты все еще развиваешь свою компанию. Нам нужно серьезно подумать об этом. Нам обоим.

Один взгляд на лицо Джека давал понять, что он выберет. На нём было нетерпение, которое он не мог скрыть. Если бы она сказала, что не хочет этого, стало бы это началом конца для их пары? Чем-то, что он всегда будет ей припоминать? И если она скажет – да, и они действительно удочерят Софи, что тогда произойдет с