и поместить катетер в мочевой пузырь. Как и ожидалось, мочи было очень мало, что свидетельствовало о бездействии почек, лишенных притока крови.

Когда подготовленная пациентка оказалась на операционном столе, мне потребовалось немногим больше 5 минут, чтобы сделать разрез, провести пилой по грудине и вскрыть перикард, после чего я увидел свой любимый орган. Или, как сказал Вуди Аллен, мой второй любимый орган. Оказалось, что перикард был разорван от удара. В его правой стороне было 15-сантиметровое отверстие, из которого выпячивалось правое предсердие. С точки зрения кардиохирурга, эта травма соответствовала 9 по 10-балльной шкале, где 10 – это смерть.

Переходя на аппарат искусственного кровообращения, я поместил канюлю непосредственно в аорту в нескольких сантиметрах над повреждением, а затем вставил 2 трубки в главные полые вены, входящие в правую сторону сердца. Если бы я сделал отверстие непосредственно в напряженном тонкостенном правом предсердии, оно могло разорваться. Как только аппарат искусственного кровообращения был включен, он опустошил правую сторону сердца, после чего зажим, помещенный между перфузионной канюлей и нижерасположенным дефектом, подарил нам мир и спокойствие. Теперь пациентка находилась в безопасности, и у нас было достаточно времени, чтобы устранить повреждение, хотя я его еще и не нашел.

Невозможно было не заметить фиолетовое скопление сгустков крови под тонкой оболочкой вокруг корня аорты, которая называется эпикардом. По сути, это было похоже на лейкопластырь, который закрыл повреждение и предотвратил внезапную смерть на месте происшествия. Этот синяк шел вдоль правой коронарной артерии, которая выходила рядом со свищом. По темно-фиолетовому цвету правого желудочка я предположил, что правая коронарная артерия была полностью перекрыта. Это могло объяснить заметное расширение правого желудочка и его слабую сократимость. Мышца умирала. Мрачный Жнец уже сидел на моем плече, но мой энтузиазм только нарастал.

Когда оперируешь пациента с травмой, никогда не знаешь наверняка, что тебя ждет. Все это напоминает рождественский сюрприз.

Организм полон сюрпризов, и в этот раз он тоже меня не разочаровал. Обнажив корень аорты, я увидел маленький разрыв над местом отхождения правой коронарной артерии. Однако, когда я отдельно рассматривал правое предсердие, чтобы найти соответствующее входное отверстие, я обнаружил даже более любопытные и опасные повреждения. Казалось, что сердце раскололось посередине вплоть до мышечной перегородки между насосными камерами. Более того, трехстворчатый клапан между правыми предсердием и желудочком был разорван пополам и сильно протекал. Все указывало на серьезность поставленной передо мной задачи. Это был кровавый кошмар, но я любил трудности. Упивался ими, словно пытаясь победить в компьютерной игре. Правда, на тот момент я еще ни разу не пользовался компьютером.

Я посчитал, что разорванная правая коронарная артерия не подлежит восстановлению, как и трехстворчатый клапан. При любом раскладе я ни в коем случае не должен был повредить проводящую систему сердца в разорванной перегородке, поскольку иначе пациентке потребовался бы кардиостимулятор. Итак, я заменил поврежденный трехстворчатый клапан свиным протезом и наложил закрепляющие швы нитью с тефлоновым покрытием, чтобы закрыть еще и отверстие в мышце. Затем я шунтировал перекрытую коронарную артерию с помощью фрагмента вены, который мой ассистент вырезал из бедра женщины, а после мы выполнили простую работу по устранению свища из аорты и правого предсердия. Весь процесс занял около 65 минут, и в течение этого времени аппарат искусственного кровообращения обеспечивал приток крови к телу и мозгу. Это была командная работа, приносящая настоящее удовлетворение. Кардиологи, хирурги, анестезиологи, перфузиологи и медсестры – все объединились ради спасения жизни. Мы всегда так и поступаем.

К счастью, все сработало, и правый желудочек с новым кровотоком восстановились в течение нескольких дней. Женщине повезло выжить, но вынужден повторить, что ключевым моментом стала быстрая госпитализация.

Каким бы сложным и утомительным это ни было, восстановление сердец – моя профессия. Кому-то это может показаться скучным, но это дело, а также написание книг о нем стали еще и моим хобби. Драматичные фотографии с проведенных мной операций можно увидеть в моих учебниках или на лекциях, которые я всегда стараюсь сделать как можно более увлекательными.

К сожалению, не у всех историй счастливый конец. Моим следующим пациентом был 38-летний мотоциклист, попавший в аварию на большой скорости. Его доставили в больницу в бессознательном состоянии с едва ощутимым пульсом и низким артериальным давлением, а потому ему незамедлительно ввели эндотрахеальную трубку и провели вентиляцию легких. На рентгеновском снимке было видно, что оба легких сдавлены свободным воздухом в грудной полости, но куда большее значение имела аномальная тень сердца с вытянутой верхушкой. К тому моменту, как я добрался до отделения неотложной помощи, ему ввели пару литров раствора, но давление после этого не изменилось. Даже энергичный наружный массаж сердца не изменил ситуацию.

По собственному горькому опыту я точно знал, что было на рентгеновском снимке – очередной разорванный перикард с выпяченными и закупоренными желудочками. Сдавленные сердца не могут наполняться кровью и качать ее, поэтому пациент вряд ли отреагировал бы на реанимационные мероприятия из-за плохого тока крови по коронарным сосудам. Уинстон всегда говорил: «Никогда, никогда, никогда не сдавайтесь». Поэтому я вскрыл грудную клетку прямо на каталке.

Зрелище было так себе: набухшие фиолетовые желудочки выпячивались из фиброзной сумки. Изголодавшись по кислороду, они дергались в агонии и должны были вот-вот умереть, однако сердце все равно продолжало сокращаться. Я просунул палец в дефект и широко раскрыл околосердечную сумку. Сердце замерло. Положив ладонь правой руки на вялую мышцу, я начал активно сжимать сердце и попросил шприц с адреналином. Из грудной стенки впервые пошла кровь, следовательно, массаж сердца работал.

Я вколол адреналин непосредственно в верхушку левого желудочка, чтобы он сразу попал в коронарные артерии. Естественно, мышца затвердела и начала лениво фибриллировать, словно мешок с червями. После еще нескольких энергичных сжиманий тонус улучшился, а значит, пришла пора дефибриллятора. Я сказал анестезиологу Рису ввести сначала бикарбонат натрия, чтобы нейтрализовать кислоту в кровотоке, а затем немного кальция, чтобы взбодрить сердечную мышцу. После этого я пустил 20 джоулей электрического тока в попытке восстановить совместимый с жизнью сердечный ритм. Ничего не произошло. Сердце снова остановилось, а мышцы спины сократились, из-за чего пациент резко поднялся с каталки.

Я решил попробовать еще одну инъекцию адреналина, чтобы стимулировать обессилевшее сердце, однако эта мера имеет свои недостатки. Адреналин вызывает сужение артерий, увеличивая сопротивление, с которым сердце перекачивает кровь (при условии что нам удалось бы снова его запустить). Желудочки снова начали фибриллировать, и я стал массировать их, пытаясь почувствовать и выбрать правильное время, чтобы снова пустить разряд. Это вопрос опыта. Когда