Протухшей, пожравшей саму себя десятки раз, но от этого не менее мощной. Эта злость был цвета тёмной, почти свернувшей венозной крови, и она мерзкими подрагивающими щупальцами пыталась отбиваться от энергии внешнего мира. Словно в храме закрыли огромного спрута, созданного из кровавой массы — так это выглядело на тонком, энергетическом плане.

Эти щупальца болтались над храмом, закрываясь от гнева тёмной богини, но некоторые протянулись по всей площади, присосавшись к огонькам-Пульсарам. И когда на меня очередной раз пахнуло мерзкой и вонючей псионикой, полной ненависти, я вспомнил…

Тот хозяин Островов… Это он! Когда я пытался прослушивать остров через оракульские Пульсары, это его когтистая рука хозяйничала в их паутине, это его разум пытался схватить любого, кто осмелится пользоваться оракульской магией.

Им оказался не Драгош, а извращённый разум, созданный извращённой же магией дикарей. Алтарь, собранный из тысяч пленённых душ, в которых не осталось места ничему светлому. Только ненависть.

Неожиданно Пульсары в долине, словно почувствовав моё приближение, будто сорвались с насиженных мест и дёрганными движениями засуетились, слетаясь ближе к храму. Их движения напомнили мне кое-что ещё…

В Межедаре, где я уничтожил протухший под землёй Красный Вертун, тоже были такие пьяные Пульсары. И если я коснусь хоть одного, мне не поздоровится. Радует только, что их тут не так много.

Когда я выскочил на площадь и понёсся к пирамиде, уворачиваясь от хаотично крутящихся светлячков, сбоку появились ещё «угольки». Выбегая из города, они не обращали на меня внимания и тоже неслись к храму.

Некоторые задевали Пульсары, спотыкались и падали, словно подкошенные. Чтобы через секунду вскочить и броситься на своих же сородичей.

Мне и самому пришлось уворачиваться не только от шального и гудящего, как трансформатор, светляка, но и от бросившегося сбоку «уголька».

Элементаль щёлкнул пастью, пытаясь схватить меня за гриву. Но я вывернулся, падая на спину, и сам хватанул его за горло… И, тут же втянув в себя всю его силу, рванул челюстью и разорвал вмиг почерневшее тело.

Оказывается, и в образе «уголька» можно их так уничтожать, выжимая из них энергию.

Снова вскочив на четыре лапы, я поскакал дальше. По моему разуму хлестала воля Вывертыша, который тоже гнался за мной, но это давление вполне перевешивала лютая злость обитателя храма.

Несмотря на препятствия и короткие стычки, я приближался к огромной пирамиде. Она вырастала передо мной, оказавшись даже больше, чем представлялась. И, чем ближе я подходил, тем яростнее дрожали щупальца тёмно-багровой энергии…

Вот я перемахнул через огромную трещину в земле. Но, когда мои лапы только коснулись древней брусчатки, поросшей травой, остров тряхнуло снова.

Целый пласт подо мной пришёл в движение, съезжая в расширяющуюся каверну. Тут мне пришлось уже работать лапами изо всех сил, загребая массы породы и камня, съезжающие вниз.

Уж не знаю, как у меня получилось, но я всё-таки зацепился за крепкий участок и выскочил из пропасти. Мощный толчок лапами — и там, где я только что стоял, вниз ухнул огромный кусок площади.

Полыхнула моя огненная аура, прибавляя сил. Я отскочил от опасного обваливающегося края и оглянулся…

«Угольков», бегущих из города, уже под сотню, но большинство из них просто падают в раскрывшуюся огненную пасть. Трещина позади меня теперь представляет из себя полноценное ущелье, заполненное далеко внизу кипящей магмой.

Зараза Вывертыш уже близко, и летит прямо по воздуху, не обращая никакого внимания на разверзшуюся под ним пропасть. Я ощущаю его возмущение — кажется, его искренне задело то, что какой-то «уголёк» не поддался его воле.

А вот где, на хрен, Ключевец⁈

Всё же совесть кольнула мою прожжённую душу… Я надеялся спасти Вячеслава, вытянув из его души Одержимого. Для этого требовалось, конечно, чтобы разум Ключевца остался целым и нашёл способ спрятаться где-нибудь в глубинах подсознания.

Если он погиб в этой Геенне Огненной, мне будет очень жаль. Но стоять и грустить пока времени не было.

Чтобы войти в храм, надо было подняться по лестнице ко входу, скрытому под массивным козырьком. Его украшали обломки древних статуй, явно построенные когда-то Высшими.

Может быть, и у Низших когда-то была своя культура. Но те извращённые ценности, что насадили им великолунцы и чернолунники, выжгли в памяти дикарей все стремления к мирной жизни.

Всё это пронеслось в моих мыслях, пока я летел вверх по ступеням. Ещё немного, и я внутри. Высший маг из разума дикаря тогда подробно показал мне, где вход в тоннель — сначала прямо, потом налево, и вниз по винтовой лестнице…

Мир снова перевернулся. Даже мои «угольковые» уши заложило от грохота, и храм передо мной просто треснул до основания, выпустив в небо клубы чёрного дыма. Рухнул козырёк над входом, утративший опору, в мою сторону понеслась волна пыли и грязи, смешанная с тем же чёрным дымом. Ступени заёрзали, стали расползаться под ногами…

Да твою же псину!

Я пытался перепрыгивать сразу на десятки метров, устремляясь к разрушенном входу. Его не завалило полностью, потому что две половины храма так и разъезжались, увеличивая трещину. Вот только если они обвалятся внутрь, в тоннель я попаду очень нескоро…

Волна пыли ударила мне в морду. Всё заволокло гарью и дымом, и будь я сейчас в образе человека, наверняка дышать было бы уже нечем. «Уголёк» всё же повыносливее.

Я почуял, как внутри пирамиды что-то шевельнулось — что-то окровавленное и живое. Будто стукнуло сердце, только размером с десятиэтажный дом. Я понимал, что вижу всё это энергетическим зрением, и что огромного куска мяса там нету, но всё равно меня передёрнуло.

А потом даже моя раскалённая шкура покрылась мурашками, когда чистый, уже не сдерживаемый бетонными стенами поток чужеродной псионики воткнулся в мой мозг. Я как раз перепрыгивал плиту козырька, залетая в пролом, как мир раскололся передо мной на яркие осколки.

Лишь на миг перед тем, как мой разум погрузился во тьму, меня озарило знание. Языческий алтарь внутри храма, созданный дикарями — это своего рода искусственный Вертун. И он так же противен природе, как и самому себе…

* * *

В темноте я думал, как же его назвать. Я видел, что Вертун был красно-чёрного цвета, вроде грязной венозной крови… Кровавый Вертун?

Ну, пусть Кровавый…

Что я ещё чувствую?

Знакомое, зудящее чувство. Оно пронизывает меня насквозь, пытается достучаться до угасающего мозга.

Тим, ты забыл! Ты всё время помнил о своей главной цели, но ты забыл…

Что я забыл? О чём я должен вспомнить, ощутив ментальный удар по своей бедной «угольковой» башке?

Воняет дымом. Палёной плотью…