– Она была гораздо ниже, чем казармы. Наверное, ее затопило совсем… – задумчиво, не обращаясь ни к кому, пробормотал Михаил.

– Кого затопило, Майкл? – спросила Оливия. – Ты о чем вообще?

– Мне надо сходить в поселок…

– Это еще зачем? – Собески нахмурилась, как и в любой другой раз, когда Крашенинников заявлял о намерении посетить соседнюю общину.

– Надо предупредить их, что медведь где-то рядом. Если вы правильно оценили размеры зверя, то, возможно, это тот самый…

* * *

– Черт! Да где же он?!

Держащие багор Андрей и Никита постарались опустить его еще глубже.

– Стоп! Кажется, зацепили! – воскликнул Жаров. – Чувствуешь? Тяни!

Они потянули багор и замерли, когда на поверхности воды показалась голова мичмана Самсонова. Тот держался двумя руками за железный крюк багра, сплюнул и произнес:

– Парни, вы чего делаете?

– Как это?! Тебя, идиота, спасаем! – крикнул Вишневский.

– Чего меня спасать-то? Я же не тону.

– Ты в воду упал!

– Не упал я в воду, а нырнул. Проверить кое-что хочу. – Самсонов отвечал в совершенно не свойственной ему, спокойной и уравновешенной манере. Но вот двое из приморского квартета, что сейчас находились на причале напротив, больше походили на привычного мичмана, нежели он сам.

– А почему сразу не предупредил?! – заорал Жаров.

– Ну, вот теперь я предупредил. – Сказав это, Самсонов оттолкнулся от багра. – Больше не тыкайте этой хреновиной в воду. Вы мне чуть ухо не оторвали.

Мичман скрылся под водой.

– Вот ведь сумасшедший старик, – вздохнул Никита.

Соглашаясь, Андрей кивнул, затем осмотрелся.

– Слушай, Халф, тут народ уже столпился и мается без дела. Пойду озадачу их. Поселок надо в порядок приводить.

– Хорошо.

Вишневский сидел на швартовой тумбе и задумчиво смотрел на стекло перископа, чувствуя на себе взгляд находящихся под водой людей. Наверное, они сейчас, глядя на него, думают, что никто на поверхности не знает, как их вытащить. Нельзя позволять отчаянию заполнить лодку. Надо что-то написать на доске и дать понять людям, что у них есть шанс на спасение, даже если сам Никита еще никак не может быть уверенным, есть ли он на самом деле или все тщетно.

Он поднялся, подошел к доске и задумался, что же именно написать. Вдруг, позади послышался всплеск. Вишневский обернулся и увидел над поверхностью воды голову Самсонова.

– Ты чего так долго? Я уж грешным делом подумал, что ты уже не всплывешь.

– Да ладно, – сплюнул мичман, – говно не тонет.

– Хорошо, что ты сам это сказал, – невесело усмехнулся Никита.

– Зараза, вода мутная после цунами.

– Ну, а ты чего ждал?

– Чего я ждал? Никита, подай багор уже, я не дотянусь.

Вишневский помог Самсонову выбраться на причал.

– Ну что там, Палыч? Что ты проверить хотел?

– Торпедный аппарат я проверил, у которого внешний люк снят. Внутренний люк тоже открыт, – ответил Самсонов.

– Ты что, в торпедный аппарат залез?! – воскликнул Вишневский.

– Ну, да, – мичман развел руками. – Как бы я узнал, что внутренний люк открыт?

– А если бы ты застрял там?!

– Я бы утонул, это же очевидно.

– Значит, если внутренний люк торпедного аппарата открыт, то первый отсек затоплен?

Самсонов кивнул:

– Как минимум первый отсек. Если они не успели задраить межотсечный люк, то могло затопить и второй.

– Так, ясно. – Никита теперь точно знал, что написать на доске.

«В лодке затоплен только 1-й отс.?»

«Да» – ответил перископ.

«Остальные сухие?»

«Да».

– Так, уже хорошо, – крякнул мичман, стряхивая с седых волос воду. – А теперь давай прикинем. Один отсек затоплен, и воду из него не убрать, пока лодка на дне. Это утяжеляет лодку. С другой стороны, торпеды из нее были убраны перед ремонтом. Крылатые ракеты тоже. Шахты пустые и наглухо закрыты. Значит, в них воздух. Перед ремонтом были также извлечены два реактора для замены на новые. Реакторы вытащили, а новые установить не успели. Но участок корпуса над реакторным отсеком был возвращен на место, чтоб его дождями не заливало и чайками не засирало. То есть реакторный отсек сейчас представляет собой один большой воздушный пузырь. Это с лихвой компенсирует то, что носовой полностью затоплен водой.

– Да, но как нам лодку поднять?

– Я же сказал как. Продуть балласт.

– Да нечем его продувать, черт возьми! Емкости для сжатого воздуха пустые! И ты сам сказал, что реакторов в лодке нет, а значит, компрессоры не могут работать! Им электричество нужно!

– Да я в курсе. – Самсонов высморкался и сплюнул. – У этой лодки есть аварийный дизельный генератор. На тот случай, если в походе реакторы придется заглушить. Этот дизель может поддерживать работоспособность важных систем и даже крутить ходовой винт. Скорость у лодки, правда, будет узлов восемь или шесть, а то и меньше, но тем не менее…

– Да какая, к черту, скорость?! – нахмурился Вишневский. – Как это поможет продуть балласт?!

– Да очень просто. Компрессоры могут работать от этого дизельного генератора. Запустим генератор, и они накачают сжатый воздух в продувочные емкости.

– Черт тебя дери, Палыч. Ты, видно, чего-то недопонимаешь, да? Лодка под водой!

– Ага…

– Там люди, которые с каждым вздохом поглощают воздух и выдыхают углекислый газ. Но последний воздух у них мы отберем на компрессоры?

– Ага…

– И дизельный генератор – это двигатель внутреннего сгорания!

– Ага…

– Ему тоже для работы воздух нужен, что ты агакаешь?! А еще выхлопные газы от генератора! И там нет топлива для него!

– Ты все сказал? – спокойно произнес мичман, с прищуром глядя на Вишневского.

– А этого мало, твою мать?!

– Этого мне до задницы. Теперь послушай старого морского волка. Если в лодке конструктивно предусмотрен дизельный генератор, то у лодки должно быть еще кое-что. Дай-ка мне мел.

Грубо выхватив мел из рук Никиты, Самсонов протер доску губкой и что-то небрежно написал.

– Шнобель? Какой еще, на хрен, шнобель? – поморщился Вишневский, глядя на новую надпись.

– Какой шнобель, ты читай нормально. Шноркель я написал. Шноркель.

– Ну, так ты пиши нормально. А то ты как доктор, который рецепт выписывает!

– Да чтоб тебя, – проворчал мичман и исправил надпись.