Лукулл уже много лет пытался пленить Митридата, но тот всегда уходил от него, проявляя какие-то необыкновенные способности предвидеть и место, и время нападения. Да, это длилось, пожалуй, с тех пор, как Лукулл был назначен квестором в Малую Азию. Престижная должность квестора, предполагавшая заведование казной и архивом, позволила ему разбогатеть и стать заметной фигурой в Риме. Диктатор Сулла всегда отмечал его исключительные исполнительские и человеческие способности. Умирая, диктатор даже назначил его опекуном своего сына. Еще Лукулл владел в Риме огромной библиотекой, в которую допускался каждый жаждущий знаний ценитель литературы, что сделало квестора очень известным в Риме. Именно из книг Лукулл узнал о тайне Дворца власти и что он находится где-то в Малой Азии. Что в этом Дворце? Несметные сокровища – или сакральные знания, или нечто большее скрывают горы Армении, – например, тайну власти над миром?

Лукулл стал ходить по залу и рассуждать:

– Понимаешь, Клодий, я жажду этой войны, и сенату она тоже придется кстати: он будет предлагать решения, чтобы положить конец этой войне, причем в обязательном порядке в пользу римской элиты, которая в результате получит контроль над территорией Армении.

– Ты полагаешь, что война за влияние над Арменией понравится римскому народу?

– Клодий, я уверен в этом! Идет борьба за господство в мире, и я намерен порвать все нити, которые связывают азиатские страны между собой, а потом разделаюсь с каждой отдельно.

– Лициний, даже если мы получим контроль над Арменией, управлять ее народом не получится. Я видел людей в Армении, они настолько упорные и выносливые, трудолюбивые и изобретательные, что даже на камнях выращивают обильные урожаи.

– Ты так и ничего не понял! Ослабить Великую Армению, разрушить ее влияние в мире и выкачивать из нее ресурсы – вот цели, которые я вижу на пути безраздельного господства в Азии. Война – наш бог! Только благодаря войне мы, римляне, сможем контролировать мир. Война – испытанное средство могущества и главенствующего положения Рима!

Клодий на миг увидел в глазах Лукулла вспышку безумия, тот почти перешел на крик, но сумел остановиться и укротить свой гнев. Наместник сел в кресло и стал смотреть куда-то в сторону.

Клодий, видя, что зять остывает, сказал:

– Тигран хотел откупиться, прислав мне сундуки золота и серебра.

– И ты взял?

– Нет, конечно! Но я взял это, не мог не взять. – Клодий поставил на стол шкатулку с кубком и открыл.

Как настоящий ценитель и эксперт в искусстве, Лукулл завороженно смотрел на хрустальный кубок, исполненный с изяществом ручной огранки, и блики хрусталя и драгоценных камней таинственно замерцали в зале приемов командующего, и это сияние ослепляло неземной красотой.

– Это сказка, – только и произнес Лукулл, потом, видимо придя в себя, продолжил: – Вот видишь, что нас ждет в Армении. Зачем нам несколько сундуков золота? Я хочу все! – Лукулл долго и неподвижно смотрел в глаза Клодия, затем выдавил из себя улыбку и сказал: – Ну хорошо, оставим дела, сегодня вечером я даю пир в честь побед римского оружия над восточными варварами. Приходи!

Окружение главнокомандующего знало, что тот был безмерно богат и имел обыкновение давать роскошные пиры, где стол был изобильным, а блюда были изысканными. Роскошь трапезы в тот момент затмевала все отрицательные качества командующего.

Провожая Клодия, Лукулл негромко сказал:

– Чтобы быть уверенным в правильности решения, я хочу посетить храм Аполлона здесь, в Амасии. Там вещает лучшая в Малой Азии прорицательница. Говорят, все ее предсказания сбываются. Я заранее отправлю туда дары и жертвенных животных. Надеюсь, мои надежды оправдаются.

Через несколько дней Лукулл, сопровождаемый Муреной, Клодием и отрядом охраны в двести человек, двигался верхом на лошадях по Амасии в храм Аполлона. Предстояла встреча с прорицательницей.

– Почти пятьсот лет назад пророчества Сивиллы Кумской были настолько важными, что последний римский царь Тарквиний Гордый выкупил книги с ее предсказаниями и объявил их государственной тайной, – по дороге рассказывал Лукулл Клодию.

– И где эти книги сейчас? – поинтересовался Клодий.

– Они хранятся там, куда нет доступа простым смертным, – в подвале храма Юпитера в Риме, и только сенат может назначать жрецов, которым разрешено читать эти книги.

В глубоком подземелье другая Сивилла – жрица-прорицательница Сивилла Понтийская беседовала с главным жрецом храма Аполлона о предстоящем визите Лукулла. Жрец говорил:

– Он прислал богатые дары и принес жертвы: талант серебром, трех быков и двадцать коз, он не разоряет понтийские города, напротив, укрепляет в них местную власть и восстанавливает справедливый суд!

– И что же он хочет знать?

– Мне неизвестно, но он ведет войска, значит, готовится к захвату очередного царства.

– Такие, как он, пишут кровавую историю народов.

– И все же ты должна по-доброму отнестись к нему.

– Хорошо, я сделаю то, что ты просишь.

Все непререкаемо верили, что предсказания Сивиллы влияли на ход событий. Говорили, что прорицательница видит будущее, что вызывало либо восхищение, либо благоговейный ужас.

В храме Аполлона, бога прорицателей, Лукулл стал осматривать алтарь с мраморной фигурой Аполлона, его спутники Мурена и Клодий стояли рядом и негромко переговаривались, отряд охраны остался за порогом храма.

– Сама затея с оракулом мне никогда не нравилась, слишком все таинственно, – говорил Клодий.

– Его обуревает желание заглянуть в будущее, – сказал Мурена. – Возможно, знание будущего укрепит нашего императора в мысли действовать решительнее!

В зал вошел главный жрец храма.

– Сегодня седьмой день месяца, благоприятный день для пророчеств. Что ты хочешь? – спросил жрец.

– Я хочу спросить у бога мудрого совета, – ответил Лукулл.

– Бог Аполлон устами прорицательницы даст тебе совет.

Жрец дотронулся до руки полководца и показал, куда идти. Спутники Лукулла остались ждать в храме, а жрец провел его в грот, потом по крутым ступеням они спустились в подвал, где только сквозняк и неясное свечение вдалеке подсказывали, что где-то есть выход.

Лукулла повели длинным подземным ходом. Откуда-то сверху в штольню попадали лучи света, и в темноте подземелья от человеческих фигур иногда отбрасывались длинные тени, которые можно было принять за приведения. Он чувствовал, что все больше погружался в мир мистики, и, напуганный всей этой обстановкой таинственности, уже стал жалеть о задуманном, когда наконец его ввели в зал, где на треножнике сидела прорицательница – молодая женщина с распущенными черными волосами в белом хитоне и красном плаще. Горели факелы, курились дурманящие испарения лавра, ладана, опия и белены, одинокий луч света падал из отверстия в потолке, освещая ее.