– Женщин он любит, это известно, но еще больше он любит подчинять себе народы, – незлобно сказал Тигран-младший.

– Конечно, я сам такой. Тогда официально было объявлено, что вторгаться в Иудею не время: обмелел Евфрат.

– Что это значит?

– Это знамение. Путь в Иерусалим лежал через ущелье мимо иудейского города Мегиддо, у которого произошло немало сражений, и все, кто приходил сюда с помыслами о захвате, обычно проигрывал их.

– Отца такие легенды никогда не останавливали.

– Но еще было предсказание, что, если Евфрат высохнет, будет конец света. В тот год Евфрат, который берет свое начало близ горы Арарат, обмелел. Возможно, это было знамение не ходить в Иудею. Знаешь, реки Тигр и Евфрат священные, иудеи верят, что они орошают эдемский сад, который где-то на Армянском нагорье, а гора Арарат – высшая точка этого сада. Простой человек его видеть не может. Иудеи же предсказали, что, если Евфрат высохнет, свершится битва добра и зла у Мегиддо и погибнет все живое.

– Откуда ты знаешь? Ты говоришь на иудейском языке?

– С иудеями я разговариваю на арамейском языке! А вообще я говорю, как подсчитали мои приближенные, на двадцати четырех языках, кстати, твой отец тоже знает арамейский.

– Значит, отец испугался, что его битва будет последней не только для него, но и для всего мира?

– Да, мой мальчик!

– Верится с трудом. Думаю, есть более рациональное объяснение: Саломея Александра пообещала ему свою реликвию – обломок Таблицы судеб?

– Что? С чего ты взял? – напрягся Митридат.

– Отец ищет обломки этой Таблицы, похоже, он хочет знать замыслы богов и управлять судьбой, – пренебрежительно сказал юноша.

– И что ты еще знаешь о Таблице судеб?

– Разбита на три части, одна у иудеев, вторая у парфян. Где третья – не знаю.

Митридат не захотел говорить на эту тему, сказав:

– Пойми, Тигран II хочет мир, он охвачен идеей процветания, он понимает, насколько для Армении губительна внутренняя нестабильность.

– Я не уверен, что его деятельность идет на пользу державе и насколько полезно насильственное насаждение культуры эллинов в царстве, чем отец занимается изо дня в день! – говорил царевич, гуляя с дедом.

– Ты должен быть уверенным в своих суждениях! Неуверенный человек оступается на каждом шагу, а вот у твоего отца есть одна важная привычка – он здраво мыслит и вселяет в людей чувство уверенности.

– Он чрезвычайно подозрителен и жесток! – Тигран-младший бросил яростный взгляд на деда.

Митридат разглядел в юноше свои фамильные черты: всегда не удовлетворен, стремится к власти, коварен, а еще умен!

– Ты мне нравишься. Если бы ты стал царем Великой Армении, мы смогли бы вместе покорить весь мир. Не останавливайся на достигнутом, воплоти мечту, не жди, дерзай!

Дед и внук смотрели друг другу в глаза и думали об одном и том же: как превзойти себя? Юноша ушел, и Митридат, оставшись один, еще долго думал о своем внуке и, как каждый человек с авантюрным мышлением, уже строил далекоидущие планы. Из состояния задумчивости его вывела дочь, царица Клеопатра Понтийская:

– Отец, здравствуй!

– О моя дорогая, я счастлив видеть тебя!

Митридат поцеловал ее, они вошли в беседку у пруда, сели на мраморную скамью и дружелюбно посмотрели друг на друга.

– Колонны этой беседки, – сказал отец, – оформлены ионической капителью. Завитки я сделал бы, как делали раньше, рогами козлов. Как думаешь, зачем – поднять боевой дух или поубавить заносчивость наших друзей?

– Argumentum cornitum[18]. Каждый из возможных ответов сам по себе неправилен. – Дочь с любовью смотрела на отца. – Ты очень постарел, но все такой же энергичный и неукротимый, тебе хочется все переделать, все исправить.

– Это так, Клеопатра. Я остаюсь самим собой, несмотря на временные трудности и удары судьбы. Знаешь, твой брат Махар предал меня, даже отослал римлянам мою диадему, которую Лукулл подарил какой-то жрице любви.

– Но я всегда буду верна тебе, ты великий правитель и богом избранный человек!

– Моя девочка, ты прекрасна как роза, природа сделала тебя красивой, чарующей и совершенной.

– Тигран боится моих шипов, он держит меня взаперти, окружив поэтами и шпионами, – горестно произнесла Клеопатра.

– О, это я испытал на себе! Его шпионы ходили за мной по пятам последнее время. Одна отрада – хорошая армянская кухня!

– При этом он во всем хочет соблюсти добродетель и выглядеть справедливым.

– Добродетель ему к лицу, – сказал Митридат.

– Он променял меня на молодую наложницу Аревик и может объявить о разрыве со мной!

– Не огорчайся, моя девочка, все может перемениться.

Они какое-то время молчали под сенью беседки, защищающей от изнурительного солнца, затем Митридат сказал:

– От тебя исходит не только грусть, но и очаровательный аромат, какой-то сказочный нектар!

– Я пытаюсь быть привлекательной и неотразимой, но кому это надо, только ты и обратил внимание!

– Вот, возьми, мой подарок! – Отец снял с пальца золотой перстень, который имел династическую эмблему понтийских Митридатидов – шестилучевую звезду над полумесяцем. Сквозь огромный фиолетовый аметист невероятным образом просвечивала эмблема. – Перстень фамильный, носи его как талисман. Аметист рассеивает злые чары и, по поверьям, придает бодрость, храбрость и благоразумие, сохраняет память и отгоняет дурные мысли. Любой эллин, увидев этот перстень, будет знать, что ты – дочь Митридата, и поможет тебе.

Клеопатра посмотрела на чистый и прозрачный камень перстня и вспомнила, что, по легенде, прекрасная нимфа Аметис предпочла превратиться в мерцающий лиловым блеском камень, чтобы не попасть в руки преследовавшего ее Диониса. Взглянув на отца, которого прозвали Дионисом, она с улыбкой надела перстень на безымянный палец левой руки.

– Дочь моя, – сказал Митридат, – этот перстень принесет тебе удачу, а камень аметист, который всегда почитали маги и алхимики, успокоит сердце.

– Спасибо, мне просто надо поверить, что меня кто-то любит, надо изгнать из жизни неуверенность и страхи, сделать жизнь немного радостней.

– Ты вся в меня, тебя излечит только серьезный довод. Отбрось мысль, что кто-то давным-давно обидел тебя, освободись от своих внутренних оков, не позволяй никому отравлять свою жизнь и сделай то, что ты хочешь!

– Мне приходится унижаться, и это вынужденная дань.

– Дорогая, борись, найди применение своей неукротимой энергии. В царстве Тиграна я вижу контуры весьма опасных внутриполитических процессов. Твой сын Тигран-младший как нельзя лучше подходит для решения проблем, которые не имеют решения!