Сантехник что-то говорит, протягивая револьвер. Не настолько разбираюсь в марках, мне пистолеты привычнее, но беру охотно. Когда в руках есть нечто стреляющее, чувствуешь себя увереннее. В любой обстановке. Даже нынешней.

– Не слышу, – показал на уши.

– Уходить надо, – донеслось до меня как в наушниках, притом он явно орал. – Щас гранату кинут и добивать пойдут.

– Его нельзя нести, – показал я на раненого. – Помрет.

– С нас и Лео хватит, – крикнул Сантехник, меняя магазин. – Он сам идти не сможет.

– Прикрою, – сказал приятель раненого, сбрасывая испачканный пиджак и доставая из прежде скрытой кобуры кольт тысяча девятьсот одиннадцатого года. Рубаха расстегнута до пупа и грудь синяя от набитых картинок.

Человек с трубкой нечто промычал и резко показал на зал рукой. Теперь, когда он чуток оклемался, я его признал. Сидел рядом с Малышом. Видать, реально фартовые, уцелели. Почти. Левой рукой помощник двигал нехорошо, снимая пиджак. Похоже, прилетело тоже, но это можно и потом.

Мой клиент снова показал на зал, на меня и что-то странное сложил из пальцев.

– Сделаю, – сказал татуированный.

Сантехник нечто быстро сказал, но негромко. Я ничего не услышал. Зато остальное вполне дошло.

Лео подняли, и он, цепляясь за меня, прыгает в сторону хода на кухню. Впереди почти бежит Сантехник, не обращая внимания на ползающих и умирающих. Позади нас прикрывает варнак. Поднятая рука – и мы с Лео останавливаемся. Эти двое слаженно врываются в дверь, прикрывая друг друга. Звучит выстрел, затем еще один.

– Можно! – донеслось до меня.

Ковыляем на пару, я тащу Лео почти на себе. Обслугу с частной вечеринки отпустили заранее. Кому требуются на сходке чужие люди? Лишних покойников нет. В коридорчике – кровавый след, у стенки сидит очередной тип с автоматом, на этот раз – с французским МАТ-49, до сих пор используемым в колониях, и с простреленной головой. Контрольный выстрел. Вряд ли он успел дернуться. Там добрый литр крови уже натек, подстрелили еще при попытке штурма. Второй мертвец смутно знаком. Охранник из наших. Его застрелили тихо, без глушителя не обошлось. Значит, знал убийцу, и тот уже впустил остальных. Железную дверь мои соратники закрыли на засов, теперь не войти. Соваться во двор они явно не хотят. Нападавшие вошли отсюда, и там еще кто-то может находиться. Сунемся – и перестреляют из автоматов.

– Свои! – крикнули из зала.

– Входи, – держа дверь на прицеле, ответил фартовый. – Руки на виду держи.

Вроде лучше слышать стал. Восстанавливаюсь. Или это они так громко?

Внутрь проскальзывает живой и здоровый Акула, показательно держа пустые руки перед собой. Немецкий парабеллум торчит за поясом. Здесь не ошибешься, уж больно характерный вид. Любитель традиций пользуется старинным и проверенным оружием. За ним – еще один, смутно знакомый. Из каковских будет, не помню. Этот держится за бок, неумело наложенная повязка пропиталась красным.

– Держи Лео, Василий Сергеевич, – попросил я.

– Не проще положить? – знакомым брюзгливым тоном спросил Акула. – Нам тут сидеть долго.

– Заткнись и держи, – прорычал Сантехник, ныряя зачем-то в подсобку.

На удивление, «нищий» послушался.

С грохотом вылетают ведра и прочие предметы для наведения чистоты. Затем Сантехник бьет ногой со всей дури в стенку. И еще раз. Бетон внезапно проламывается, оказываясь картонным щитом, прикрывающим дыру. С той стороны должен быть другой дом. Причем угловой, и выход из него – на соседнюю улицу.

– Ха! – довольно выдохнул Акула. – Я знал! Есть еще один отнорок. Чтоб Артем и не приготовился…

Сантехник полез в открывшийся проход, и практически сразу раздался крик:

– Пошли! Быстро!

Бандит держит вход в коридор на прицеле, готовый стрелять в любого, мы тащим Лео и пропихиваемся сквозь узкую щель, дружно ругаясь. Спину точно поцарапал торчащими щепками, но это не самое страшное. Хуже – предсказание исполнилось. В зале грохнул еще один взрыв. Слабенький, по сравнению с прошлым, но граната у них нашлась. И почти сразу залаяли автоматы. Времени осталось мало. Если проверят кухню, сразу наткнутся на лаз. Вряд ли у наших осталось много патронов, а сирены все молчат. Зато мы находимся в помещении, превращенном в гараж. И там стоит стандартный фургончик РАЗ[25], используемый под «скорую помощь». Даже выкрашен в соответствующие цвета, и фонари на крыше.

– Живее! – проорал Сантехник, уже сидя на водительском месте и включая заурчавший двигатель.

Кто б ни поставил машину, ее проверяли регулярно, заводится с пол-оборота.

Лео запихиваем на носилки, сами прыгаем на сиденья. Ворота открываются сами. Техника переднего края. Нажал кнопочку – и поехал. Сами поднимутся – сами опустятся. Или застрянут, но нам не важно, поскольку с места рвем на скорости подальше от ресторана и вряд ли когда-то вернемся. Но Большой Артем – силен. Заранее приготовил пути отхода.

Пока что я под матерную ругань отдираю повязку у подстреленного. Пуля навылет прошла, умудрившись ничего важного не задеть. Счастливчик. На всякий случай вкалываю ему от боли, шока и прочий стандартный набор, благо чемоданчик с лекарствами и ампулами тоже обнаружился. Лежит в обычном месте, и срок годности не подошел. Не иначе заменяют время от времени. Все предусмотрено.

– У тебя сегодня замечательный день, – сказал вслух. – Не часто так везет. Ничего ужасного. Но в ране наверняка остались куски ткани и всякой грязи. Воспалится. В больницу надо.

– Щас, – сказал он с кривой ухмылкой. – Шоб фараонам в момент сдали с огнестрелом. Есть у меня свой дохтур. Отлежусь.

– Твое дело.

Бандит не стал колоться обезболивающим, просто помыл рожу водой из бутылки. А Лео без надобности. Ему и так сниму страдания чуть позже. Просто при всех не хочу снова светиться.

– А чего ты вдруг закричал? – вроде случайно спросил Акула.

– Часы.

– В смысле?

– На сходку опаздывать – последнее дело. Все пришли вовремя, кроме Таганских.

– Западло опаздывать на встречу с авторитетными людьми, – пробурчал фартовый.

– А часы на стене опаздывали. Взрыв произошел по ним. Чтоб с гарантией. Я все время подляны ждал, только не знал от кого. А здесь время и отсутствие. Значит, нечто знали. И потом, на эстраде инструменты лежали. Что, убрать времени не хватило? Музыканты сроду свои игрушки не бросят. В футляре от такой большой скрипки бомба была, как ее… контрабас вроде. На что угодно спорю.

Взгляды были выразительные. В определенной среде никто не сомневался, что Артемовские задницей чуют опасность. Были случаи убедиться. Сегодня уцелевшие получили яркое тому подтверждение.