каменной стеной. На другой стороне Псковы возникла часть города, называемая Запсковьем; а слобода, расположенная за рекой Великой, называлась Завеличьем; там был монастырь и каменный храм Святого Спаса, построенный владыкой Нифонтом. Известняковая плита, залегающая под глинистой и песчаной почвой окрестной местности, доставляла обильный материал для каменных храмов и стен Пскова.

Предприимчивый, промышленный дух, войны с соседями, латышами и чудью, и дани, с них собираемые, содействуя обогащению жителей, рано возбудили в них стремление к политической самобытности. Уже в XII веке псковитяне пытаются стать в независимые отношения к Великому Новгороду. Первая попытка, как известно, произошла при Всеволоде-Гаврииле, который, будучи изгнан из Новгорода, нашел убежище в Пскове. После его смерти Псков снова является новгородским пригородом; но нередко получает отдельного князя, особенно с началом опасного соседства немцев, когда усилилась потребность в обороне Новгородской земли с этой стороны. В то же время усилилось и торговое значение Пскова: он сделался главным посредником в сухопутных сношениях Северной Руси с Ригой и другими немецкими городами в Ливонии. Псковское же судоходство принуждено было ограничиться протяжением длинного Чудского озера и нижними частями некоторых его притоков. Принимая в себя множество рек и речек, озеро имеет своим стоком реку Нарову, впадающую в Финский залив. Неподалеку от своего устья эта река преграждается плитяным уступом, или известным Нарвским порогом, который запирал доступ к морю судам, плавающим по Чудскому озеру. Верстах в тридцати к западу от Пскова, на самом пограничье с Ливонией, стоял древний Изборск, когда-то главное русское поселение в том краю. Находясь в стороне от речных путей, он с возвышением Пскова начал терять свое прежнее значение.

Из всех новгородских пригородов в эпоху дотатарскую только один мог поспорить с Псковом своим торговым и политическим значением. Это Ладога. Она лежала на левом берегу Волхова, верстах в десяти от впадения его в Ладожское озеро; была крайним северорусским узлом того торгового движения, которое совершалось по Великому водному пути, и служила пристанью, куда издавна приходили варяжские корабли. Далее вверх по Волхову эти морские суда не могли следовать, ибо в нескольких верстах уже встречались Волховские пороги. Около последних товары обыкновенно перегружались на более мелкие суда и только в вешнюю пору могли с помощью бечевы пройти пороги против течения; а в другое время товары перевозились на телегах мимо порогов до пристани Гостиного Поля, где снова нагружались на лодки; или же товарное сообщение Ладоги с Новгородом совершалось обозами по санному пути. Богатство и важное значение Ладоги привлекали из-за моря не одних торговцев, но также пиратов и завоевателей. Шведы не раз приплывали с войском и пытались захватить в свои руки этот город, как ключ к Великому Новгороду. Ладога, кроме того, служила опорным пунктом новгородского господства над соседней чудью и карелою. По всем этим причинам об ее укреплении прилагались особые заботы. Во время великого княжения Мономаха и новгородского княжения сына его Мстислава ладожский посадник Павел заложил вокруг детинца каменные стены, вместо прежних деревянных (1116). Сохранившиеся доселе остатки ладожских стен показывают, что они были построены из булыжных камней и плитняка с дубовыми связями; по углам возвышаются круглые башни с узкими продолговатыми отверстиями для метания стрел. Здесь, так же как в Пскове, каменным постройкам способствовали в изобилии рассеянные по окрестной стране породы плитняка. Владыка Нифонт построил в Ладоге каменный храм во имя Святого Климента. Внутри детинца была еще каменная церковь Святого Георгия, которая, подобно помянутой выше Спасо-Нередицкой церкви, служит в наше время любопытным образцом древних новгородских храмов и их стенного фрескового расписания. В Ладоге, как и в Новгороде, проживали при своих складах купцы готландские; в XIII веке находим здесь латинскую церковь во имя Святого Николая; она, вероятно, находилась на той улице, которая называлась Варяжскою. Новгородские суда, отправляясь из Ладоги в Готланд, переплывали бурное озеро Нево, или Ладожское, и потом широкой, многоводной Невой выходили в море. Любопытно, что в эту эпоху мы не видим со стороны Северной Руси стремления какой-либо твердыней закрепить за собой этот конец Великого водного пути и стать прочной ногой на самом устье Невы; хотя там и собирались дани с окрестных ей чудских народцев. Только впоследствии (в XIV в.) новгородцы как бы спохватились и построили укрепление на Ореховом острове, при выходе Невы из Ладожского озера. Следовательно, и на этой главной водной ветви мы видим то же явление, как и на Двине. Медленно, постепенно распространяла Русь свои поселения на северо-запад и не особенно стремилась к морским берегам, сохраняя стародавнюю привычку к излюбленному судоходству по многочисленным и многотрудным речным путям Восточной Европы. На другом краю Новгородской земли, на пограничье с суздальскими владениями находилось также укрепленное и вместе торговое новгородское поселение, известное под именем Нового Торга, или просто Торжка. Он лежит на Тверце, левом притоке Волги. Верховьями своими Тверца сближается с Мстою или собственно с озером Мстино, из которого вытекает последняя. Только небольшой волок (на который указывает название Вышнего Волочка) разделял тут Ильменско-Ладожский водный путь от Волжского, и потому, естественно, Торжок получил весьма важное торговое значение. Это был один из тех пригородов, где новгородцы держали не только посадника, но и особого князя для обороны от соседей. Торжок служил приманкой для сильных суздальских князей и вообще занимал видное место в их отношениях к Великому Новгороду. Другим узлом, соединявшим Ильмень с Волгой, служило многоветвистое, обильное островами и рыбой озеро Селигер; с одной стороны оно дает начало Волге, а с другой — небольшим волоком отделяется от реки Полы, притока Ильменя. От озера Селигер шел рубеж Новгородской земли со Смоленской по верхнему течению Волги. Миновав смоленский пригород Ржеву и суздальский Зубцов, новгородские владения переходили на правую сторону Волги, и здесь посреди широкого волока, или сухопутья, стоял пригород Волок, от речки Ламы прозванный Ламским. Отсюда рубеж с Суздальской землей круто поворачивал на север к Белому озеру. В той стороне самым значительным пригородом были Бежичи, на верхнем течении Мологи, средоточие новгородских поселений в области Веси.

Все означенное пространство вокруг озера Ильмень составляло собственно волю Новгородскую. Здесь славяно-русское население преобладало над инородческим, за исключением северной полосы, то есть прибережьев Финского залива и Ладожского озера, где чудские племена еще вполне сохраняли свою народность. Эта Новгородская земля исстари делилась на многие волости и погосты. Но уже в дотатарскую эпоху встречается более крупное деление на так называемые сотни и «ряды»; последние являются предшественниками позднейших пятин. Так, в уставе князя Святослава Ольговича 1137 года видим «Обонежский ряд» и «Бежецкий ряд».