Я не знала, жива ли еще и по-прежнему ли направляю силу, куда нужно, просто надеялась, что нить будет и дальше тянуться за камнем. В какой-то момент показалось, что я и сама провалилась следом, что этот мрак — и есть другой мир, и вскоре я научусь заново дышать, дышать темнотой, стану чернью, а может, я и правда там побывала.

Я не почувствовала, как выпустила свою часть плетения — ее подхватил Берг. И разумеется, не увидела, как невыносимый и прекрасный Виктор Леннарт ударил нашей общей магией по порталу. Потом он рассказал, что не знал, когда нужно бить, ведь Тьма все не рассеивалась и не рассеивалась, но вскоре мы вчетвером рухнули наземь, и у него не осталось выбора.

Источник закрылся с оглушительным грохотом, подняв в небо столп пыли.

А когда она улеглась, над измученной Отерской Пустошью впервые за долгие годы воссияло солнце.

— Хорошо. Допустим, очнулись вы благодаря оберегу. Почему же не попытались разбудить остальных? Вашего мастера? Военных?

— Я не знала, чем их усыпили, боялась сделать хуже.

— Усыпили? Или усыпил? По общим заявлениям Лукас Лайне действовал один.

— Верно.

— И сразу же проник под купол. Тоже один.

— Да. Он так уже делал. В своем первом патруле.

— Поверьте, это нам известно. А вот что хотелось бы узнать, так это как во Тьме оказались лично вы?

— Тьмаги решили отправить за ним небольшую группу, и я тоже пошла.

— Зачем? Простите за откровенность, тэри Валборг, но ваши способности более чем посредственные. Чем вы могли им помочь?

— Никто не знал, как повлияет на ребят Тьма, насколько их ослабит. На меня же она совсем не действовала, и во время недавней проверки в институте мне удалось управлять сразу тремя потоками, как раз Берга, Хольма и Монсона. Потому и выбрали нас четверых. Спросите мэтра…

— Спросим.

Дознаватель впервые меня перебил, не то пытаясь выбить из колеи, не то устав слушать одни и те же ответы — меня допрашивали последней, и вряд ли кто-то из парней сказал что-то иное. Не то чтобы мы репетировали, но…

— Это место вам знакомо? — Второй дознаватель, такой же невзрачный и лишенный индивидуальности, как первый, выложил передо мной фото открытого люка бункера.

Снимали при солнечном свете, потому мне даже не пришлось изображать растерянность и неуверенность, настолько все выглядело… другим. Оказывается, узоры на крышке-панцире весьма красивые, а вокруг каким-то чудом проклюнулись из освобожденной земли мелкие голубые цветочки. Когда успели? Всего десять дней прошло…

— Похоже… точно не могу сказать, но мы там были. Кажется. Когда вошли под купол и… это рядом с границей.

Дед бы гордился моей изворотливостью.

— От границы до этого люка шестьдесят километров, — просветил первый дознаватель, в безликом голосе даже сарказм прорезался.

А я моргнула, действительно удивленная. Никогда не думала, что бункер так далеко. Оставалось только пожать плечами:

— Во Тьме было странно.

— Ясно. Вы спускались вниз?

— Нет.

— Видели, чем занимался Лайне?

— Нет. Было ветрено, пыль кружила вихрями, я вообще мало что видела.

— Но с чернью справиться смогли, — заметил второй дознаватель.

— Меня схватили, парни помогли отбиться. Наверное. Потому что очнулась я уже в лагере.

Вот так. Я была абсолютно бесполезна в этом походе. Раненая чернью, валялась в отключке, пока героический Лукас Лайне проводил некий неизвестный ритуал для изгнания Тьмы из нашего мира. Ритуал, стоивший ему силы и разума.

Да, формально Лайне выжил, но взгляд его утратил осмысленность, и ни единого слова он с тех пор не произнес. Другим тьмагам повезло больше: кто-то лишился силы, кто-то сохранил бо֜льшую ее часть, но никто не свихнулся.

Полагаю, все дело в привязанности к собственной магии. Нашедшие гармонию остались при своем. Побрезговавшие — утратили многое. А Лайне, вцепившийся в дар как голодающий в кусок мяса, поставивший его во главе всего, просто не оставил Тьме выбора. Она не смогла их разделить и утащила с собой и силу, и разум.

Я искренне радовалась за Хольма и Монсона, которые хоть и не были отныне всемогущими, но по любым меркам считались одаренными магами. Да и Берг сохранил на удивление много, учитывая, как непросто ему было примириться с новой силой. Двое совсем опустевших парней тоже не казались расстроенными, даже выражали облегчение, будто избавились от невыносимой ноши. Ну а остальным предстояло привыкать к вполне измеримым резерву и потенциалу и вливаться в ряды обыкновенных магов разного уровня.

Я понимала, что все куда сложнее, и не знала, что все они чувствовали на самом деле, но, пожалуй, и не хотела знать. Вина и без того грызла меня круглые сутки.

От лжи дознавателям легче не становилось.

— Желаете что-то добавить к показаниям, тэри Валборг? — спросил первый.

Я покачала головой, но через мгновение добавила:

— Жаль, что я мало чем помогла. Там… и здесь.

И почти не покривила душой.

* * *

Путь через весь второй этаж, широкую мраморную лестницу и просторное фойе я преодолела за несколько минут с ловкостью невидимки. Сотрудники Магического Управления сновали из кабинета в кабинет и обменивались бумагами в коридоре, посетители атаковали справочную, пытаясь прорваться на прием, и никто не обращал на меня внимания.

Да, я была элементом большой и захватившей всех истории, но настолько незначительным, что вряд ли всплывала хоть в одном разговоре. Разве что в контексте «взяли с собой какую-то слобосилку» без имени и подробностей. Даже моя принадлежность к древнему роду никого не заинтересовала. И пожалуй, то был второй светлый момент во всей этой кутерьме после почти стопроцентной выживаемости нашей группы. «Почти», потому что Лайне я считала живым весьма условно.

На крыльце я еле увернулась от спешащего куда-то незнакомца, застегнула пальто и намотала на шею шарф — осень наконец встала во весь рост и накрыла столицу промозглой тенью. А потом руки коснулась ладонь в черной перчатке, и я улыбнулась, не отрывая от нее глаз.

У Леннарта уже вошло в привычку ко мне подкрадываться.

— Ну что? Теперь точно все? — спросил он, подставляя локоть.

Я ухватилась за него, и мы медленно двинулись вниз по ступенькам.

— Теперь точно.

— Лайне официально герой?

В голосе Леннарта слышалось неприкрытое недовольство, и я усмехнулась:

— Мы свалили на него усыпление и ритуал. Пришлось компенсировать…

— Я по-прежнему считаю это глупостью. Гад войдет в историю как избавитель мира от Тьмы… И что, если однажды он заговорит?