в Самур. Королевские гвардейцы рассказывали, что её болт, скастованный без палочки, прошел дверь насквозь и, если чуть правее, прошел бы через его величество. Шайред Четвертый вместо того, чтобы ворваться обратно и надавать дочери пощечин, сбежал к королеве. Только она и дочку успокоила. Не приказала быть послушной, не закрыла на ключ, не выдала эсванийскому принцу побыстрее замуж, а просто о чем-то договорилась с ней. Так что на следующий день принцесса уже выехала в Самур за новым титулом и славой.

— Так ответьте мне, тайнократосы? — задал им очевидный вопрос барон Ферми, — зачем Аише Шайн? Она его любит, без сомнений, поможет в трудную минуту, но жить во дворце, править? Решать политические вопросы, балансировать среди интересов знати, вникать в цифры налогов, строить города и дороги? Вы серьезно считаете, что она будет этим заниматься?

Тайнократосы молчали. Представить Аишу занимающейся делами королевства было сложно. Повесить какого-нибудь барона за продажу хлеба со спорыньёй — да раз плюнуть. Разнести набег орков — запросто. Но представить, как эта девочка сидит за картой и бумажками, проверяя нарезку заслуженного домена из королевских земель для верного барона — ну такое. С возрастом она поспокойнее станет, идеализм о жизнь сточится, но сейчас предложи ей такую судьбу. Взглянет на тебя тёмно-синими глазищами и во рту уже не язык, а стылая сосулька еле ворочается.

— Вот и я говорю, — довольно заключил Ферми, — её предназначение легенды. Шайн слишком мал для неё. Она даже если узнает, что мы принцем занимались вопреки воле короля, только спасибо скажет.

— Тайнократий, а что же её возлюбленный? — осмелился задать вопрос Кардан Тролин. — Неизвестная величина, появившаяся ниоткуда. Вдруг он полон самых разных амбиций? Что делать если его цель стать принцем-консортом при королеве?

— Ты при всех не ляпни про возлюбленного, — проворчал барон, — язык то оторвут вместе с задницей. Парниша — конкретный феномен. Но думаю им займется граф Сентента, а мы просто понаблюдаем в сторонке. Джерк Хилл пока занимается чисто городским бизнесом и на него у нас ничего нет. На королевском совете мы на него посмотрим, оценим. Влезать в чужие расклады бывает вредно. Насколько вредно и кому вредно проверит наш толстый дружище граф.

«Трудновато не притворяться много лет туповатым барончиком, — подумал Ферми, — сложно рассчитать идеальное время для удара. Можно было подкинуть королеве документы о воровстве графа на поставках ткани в Эсванию. Но сдается мне, это просто увеличило бы размер откупных Сентенты. А ядовитую змею всегда следует убивать одним ударом. Заговор с участием южнокаталийского посла — идеальное решение для обеления своего имени. Конечно, сбитый принц — ужасная трата ресурсов, но Шилнагаила не сразу, однако лет за пять королевская чета простит. За пять лет из этого идиота можно зачаток мужчины сделать с моей помощью. Переживет где-нибудь в глухомани опалу, заматереет, будет многим обязан. А Аиша… Ей точно не до престола, но родственные чувства в ней всё равно будут сильны, только благодарна останется.»

***

— Всё же слишком жестоко для нашего мальчика получается, — задумчиво произнес Шайред Четвертый, поигрывая ракушкой из северных королевств.

Приложив её к уху, вы не услышали бы звуки моря — в вашей голове зазвучала бы загадочная симфония. Человеческое ухо с Земли опознало бы в ней композиции Моцарта, Шуберта, Бетховена. Всего ракушка играла пять, одних и тех же композиций каждый день, стоила баснословно дорого и редко у какого короля было больше двух разных. Вот у короля Шайна не было. Да он и не увлекался, стащил у Найзирии, когда зашел к ней в покои.

— Мне жаль Шила, — сказала Найзирия, расчесываясь гребнем из кости лёвомедведа. — Если у тебя есть другие варианты, давай рассмотрим их.

Шайред Четвертый до этого предлагал отправить Шилнагаила в армию, но Найзирия только посмеялась. Даже если он не сбежит в первые три дня, к нему понаедут событульники и шлюхи, — убедительно доказала королева мужу. Через три недели вышколенная армия превратится в первоклассный сброд, насилующий окрестных крестьянок. Через три месяца она развалится. А армия очень дорогое удовольствие даже для богатой страны.

— Дело не в запрете на вино и шлюх, — произнесла Найзирия, — запретить и даже проконтролировать мы его сможем. Дело в целях, которые он ставит. Сейчас их нет. Аиша один за другим получает титулы, а Шил заводится от такого и ударяется в пьянку.

— Так может мы его, того, — предложил Шайред, — прицепим к Джерку Хиллу? Пусть теперь принца выводит в люди, раз такой опытный.

— Вообще-то, это я и предложила тебе вчера, — сказала со смешком королева, — память у тебя как моей Кейки.

В опочивальне королевы стояла большая банка в которой плавала красная рыбка. В банке было немного песка, две водоросли, среди которых отважная путешественница наматывала морские мили.

Король не обиделся. На Найзи было трудно обижаться, она слишком часто оказывалась права.

— Да, — пробормотал Шайред, — немного неловко требовать от благородного, который спас твою дочь, сразу спасать твоего сына.

— Надо еще узнать, что это за человек, — поддержала его верная Найзи, — не поедешь же ты к нему в глухомань с визитом. Не тот статус, а вытаскивать немедленно к тебе тоже некрасиво. Всё равно его Аиша привезет, здесь и оценим, что это за человек и на место какой фигуры ставить. Сейчас он играет за нашу пешку. При этом играет лучше ферзя, по результату.

— Мне знаешь ли неспокойно, — признался Шайред Четвертый своей жене, — Шилнагаил малость слетел с катушек после Кургана гноллов. Вот мы ему скажем завтра: «сынок, спасибо за всё, ты теперь второй у нас в престолонаследии, куда его понесет?»

— В «Сад наслаждений» очевидно же, — фыркнула Найзирия, — там он напьется, поотжигает, испортит мебель, побьет посуду. В обед следующего дня протрезвеет, станет стыдно, тут мы к нему Джерка с Аишей и подведем — нужны превозмогания, следуй за мной, — скажет этот доблестный рыцарь.

— А Шилнагаил зевая ответит: «шел бы ты лесом, бродяга», — скептически сказал Шайред Четвертый.

— Если наш сын настолько туп, — серьезно отметила Найзирия, — ему действительно незачем править Шайном.

— Он не туп, — принялся защищать сына король, — он просто… Шайред замолчал, потому что сказать особо ему было нечего. Шила больше воспитывал он и чего греха таить, во многом баловал. Вот и после Кургана гноллов, хотя Найзи настаивала на том, что через пару недель за Шила надо браться всерьез, он воспротивился. «Годик погуляет и успокоится», — выразился тогда Шайред. Годик уже почти прошел, а принц не думал останавливаться, и короля это сильно тревожило.

— Думаешь я не хотела баловать Аишу, — призналась Найзирия, — просто не получалось.