Барон покивал ее словам.

— Вот точно так же и эльфы — первая и самая неудачная попытка богов создать разумную расу. А получившиеся последними люди — это как раз венец их творения.

Эльфийская волшебница взвилась было с места, чтобы дать отпор этому выскочке, но тетушка Фло резко осадила ее:

— Без эмоций, милочка. Говори по существу. Кана едва не задохнулась с досады.

— У-у, как же мне хочется расцарапать кому-то лицо! Но ведь мы умнее, красивее. Более ловкие и грациозные, да и почти бессмертные.

Но чернокнижника ее слова не убедили. Он спокойно достал прямо из воздуха трубку (Линн чуть не поперхнулась своим отваром), раскурил ее от пляшущего на кончике пальца огонька. С наслаждением пыхнул в звездное небо дымом и только потом ответил:

— Мозг элефанта или кита куда больше, нежели у эльфов. Найдутся и более ловкие, нежели перворожденные. Да и в красоте с той же зарей или диамантами не вам тягаться. Так что факт есть факт: первые — значит худшие. Тем более что есть серьезные доводы в пользу первенства орков. Вспомни, Кана, свое самое первое удавшееся заклинание и сравни с нынешним мастерством. Люди у бессмертных вышли куда удачнее вас, перворожденных.

В конце концов Кана сообразила, что молодой человек попросту поддразнивает ее, хотя и весьма болезненно. Со злости она кулачком ударила его по спине и тут же поморщилась от боли, отбив руку о крепкую спину воина. Уже куда осторожнее пнула туфелькой в бок и, демонстративно отвернувшись, надула губки.

— А возразить все-таки нечем, — хохотнул ничуть не обидевшийся чернокнижник в сторону осуждающе поджавшей губы тетушки Фло. — Единственный аргумент эльфов — война. Если кого-то нельзя переубедить, его надо уничтожить — так и рождается ваша остроухая истина.

— Не-ет, ты сегодня нарвешься-таки на грубость, — Зеленые глаза эльфийки были прекрасны в своем гневе.

— Может, я просто выспаться хочу, — отшутился Валле.

Но завидев, как угрожающе качнулась изящная женская туфелька в опасной близости от его лица, с тихим смехом отодвинулся подальше.

— А заклинанием промеж глаз? — Кана оказалась настроена весьма решительно.

Вот тут-то чернокнижник и посерьезнел.

— Хм, а ведь все верно — это я обещался быть пай-мальчиком и не делать вам гадостей. Уверений в ответной любезности я весьма опрометчиво не дождался. Ну ладно. — Он встал. — Пошел я, пожалуй брать штурмом здешнее жалкое подобие гостиницы под названием «Гордость Тиренолла». А завтра как раз полнолуние… подходящее время.

— Куда пошел? А ну, вернись, злодей! — И Кана, мигом стянув с изящной ножки легкую туфельку, недрогнувшей рукой запустила ее в спину уходящему.

Против ожиданий, молодой человек вернулся, вполголоса напевая на ходу сочиненную песенку.

— Куда пошел? Вернись, злодей! Хоть ты изрядный прохиндей, а также хам, подлец, невежа… — Он подхватил с дорожки туфельку и собственноручно надел ее на ножку эльфийки, не удержавшись от легкого поцелуя в пяточку.

Линн во все глаза смотрела на эту сцену и тихо удивлялась происходящему, но отведя взгляд немного в сторону, встретилась со смеющимися глазами дона Карлоса.

— Вот такие вот нынче пошли некроманты! — негромко хохотнул он. — А ты боялась — дескать, убивец маленьких детей!

— Тихо, дай досмотреть, — шикнула на него девушка и вернулась к наблюдениям.

А там молодой барон скептически почесал бок и заметил как бы мимоходом:

— Я нынче без кольчуги. Три синяка уже заработал. И чует мое сердце, что вместо четвертого будет эльфийский кинжал меж лопаток или пирожок с алмазной пыльцой…

— Синяки я сведу, — Кана еще немного дулась, на ее личике уже блуждала смутная улыбка.

— А моральный ущерб? — Некромант уселся обратно на прежнее место, настороженно поглядывая на эльфийку.

Та чарующе улыбнулась. Да так, что даже у пристально наблюдающей Линн потеплело на сердце.

— Обязуюсь отслужить — лаской и покорностью.

Тетушка Фло, уже слишком для нее долго сдерживающая смех, все-таки не выдержала. Почти сразу к ней присоединились и Линн с Карлосом, да и молодой барон не заставил себя долго ждать. Последней расхохоталась эльфийка, от избытка чувств хлопая Валле ладонью по спине, но уже мягче и ласковее.

* * *

— Нет, ну мартовские коты по сравнению с вами — так просто милейшие создания… — проворчала пожилая волшебница, выглядывая из окна.

Почти круглая луна с еле заметной неправильностью обводов посеребрила волосы тетушки Фло, а она, опершись на подоконник, смотрела влево, где в соседнем окне, на подоконнике, беззаботно сидел дон Карлос. Причем гитара, на коей он выводил красивые мелодичные переборы, лишь с весьма большой натяжкой могла считаться единственным предметом одежды молодого человека. Рядом с ним сидела одетая лишь в лучи лунного света Линн, одухотворенно подняв лицо к бездонной черноте усыпанного звездами летнего неба. И эта вот развеселая парочка с душераздирающим энтузиазмом выводила в ночи старую-престарую эльфийскую балладу.

Хочешь, я расскажу тебе

Сказку про то, Как падают звезды в чашечки

Ночных цветов

И на стебельках качаются

Серебром?

Утром цветы закрываются,

Словно дом

Без окон, и не проникает туда

Солнечный свет.

Ночью цветы распускаются, да

Звезд внутри уже нет[7].

— Не знаю, как звезд, а совести у вас точно нет, — беззлобно проворчала волшебница, когда Линн, возмещая усердием некоторый недостаток голоса и музыкального слуха, допела наконец последние строки.

— О-ой, как вам не совестно подслушивать, тетушка! — ничуть не смутилась нахальная полуночница, углядев-таки на лице волшебницы еле заметную улыбку.

Девушка улыбнулась хозяйке дома и даже помахала ей ручкой — привет! Ну разве ж она виновата, что звукоизолирующее заклинание, оказывается, закрывает комнату, чуть не доставая до окна? И все песни, оказывается, разносятся по спящему городку — убаюкивая одних и навевая тоску на других…

Завтрак прошел весело, невзирая даже на сонную ворчливость невыспавшихся Карлоса с Валле. Зато Линн и Кана сияли, словно освещенные внутренним, свежим и юным блеском. Господин, Эккер был, как всегда, немногословен и весьма чопорно выглядел в своем неизменном сером одеянии. После десерта и сладкого последовали традиционные «разборки», но тут черный маг заупрямился. Накануне он обмолвился, что с помощью своей черной силы сумел допросить кое-кого из тех, кого Линн уже сбросила со счетов.

— Думаю, никто не станет оспаривать утверждение, что почти всегда полезно знать то, чего не знают другие, — заметил он, слегка заговорщически поглядывая на остальных.