Цель нашего визита становилась ближе, и сейчас было важно не показаться никому на глаза раньше времени. В описании, полученном из Интернета, мы имели: «У синей будки свернуть налево». Перед нами встали три будки в разных частях площадки, и все были синими, и у каждой можно было сворачивать налево. Интуитивно было ясно, что надо подниматься вверх, мимо турникетов, как это уже было на Китайской стене. Осмотревшись, можно было заметить, что как минимум три камеры следили за нашими действами. Мы прошли через широкие красные ворота, обогнули турникеты и оказались на территории парка. «И все? Неужели так просто?» — обрадовался каждый из нас и зашагал уверенно вперед. Днем здесь должно было быть красиво — повсюду стояли красные здания с традиционными узорами и бассейны, подготовленные для пока что спящих фонтанов. Лестница вела наверх, мимо статуй местных горных богов. Мы прошли еще выше и заметили, как половина неба исчезла — ее загородила гора.

В секунду рядом с нами поднялся собачий вой. Собак было две, а может, четыре, и гавкали они так, словно наконец встретили врага всей их жизни. Это было внезапно и однозначно, словно вспыхнувшая молния. Мы дернулись как от шокера и ринулись назад. Из того же места, откуда доносился собачий вой, родился свет фонаря, рыскающий то по небесной бесконечности, то по тропинке в десяти метрах от нас. Нужно было подобрать оптимальную скорость — достаточно высокую, чтобы успеть убежать, но при этом такую, чтобы не нашуметь. Мы летели вниз, подбадривая друг друга, пока не замерли у самой первой синей будки.

— Возможно, мы свернули не туда? — шепотом разумно заметила Наташа. Мы затаили дыхание и стали всматриваться вверх. Фонарик порыскал по соседним местам и спрятался, а вой постепенно стих. Появилась надежда, что нас спутали с комарами.

Что-то теплое прикоснулось к моей ноге. Опустив взгляд, я надеялся заметить какое-нибудь невиданное животное вроде суриката, а увидел серую кошку, потирающую свою мордочку о правую штанину джинсов. Она была довольная и усатая, словно телепортированная в эти китайские горы откуда-то с окраин Красноярска. После поглаживаний она сделала громкое «мрррр» и уперлась лбом в ногу. Я почесал ее за пузо, бочка и щеки, а после вышел из-за будки. Кошка громко мяукнула.

— Тихо ты! Чего палишь нас. Коль вместе здесь оказались, давай уж вместе молчать, — цыкнул я ей. В ответ она снова замяукала, как будто хотела рассказать байку. Я снова почесал шею, и этот комок опять замолчал, еле слышно урча, как далекий родник. Наташа зашагала по направлению к воротам, и как только я пошел за ней, животное громко замурлыкало, настигая меня и путаясь под ногами. Оставалось только взять ее на руки и уткнуть мордочкой в футболку — кошка закрыла глаза и завибрировала, как телефон. Отпустил — завизжала. Как подобает женщине, когда ее гладили, она тихо урчала и утыкалась в плечо, а когда отпускали, требовала внимания.

— С ней мы никуда не пойдем! Собаки сразу прочуют и загавкают за километр. Давай ее девать куда-то, — призвала Наташа. Я дошел до первой синей будки, положил кошку в траву и вернулся обратно. Через три секунды под ногами вновь что-то замяукало.

— Подруга, нам и без тебя хватает проблем! Давай-ка посиди здесь, мы на гору сходим, а вечерком вернемся, — засунув кошку на верх будки, наказал я. Поначалу нам было все равно, но сейчас этот маленький комочек конкретно начинал раздражать. Минутой позже он снова настиг нас. Мы пробирались вперед, а кошка тащилась за нами и при этом мяукала на всю Хуаншаньскую округу.

— Выкинь ее куда-нибудь подальше, — вразумила меня Наташа.

— Я так не могу. Она живая.

— Она все портит. Мы с ней никуда не попадем. Просто хорошенько отбрось ее, чтобы она поняла, что с нами не надо иметь дело.

— Не могу, мне стыдно делать животным больно.

— Давай, взбесись! Ты мужик или кто? Избавься от нее!

Я взял кошку за шкирку и мягко отбросил с холма. Десятью секундами позже она снова пришла тереться о мои джинсы. «Убери ее! Она должна тебя бесить!» — приказал я себе, схватил ее и скинул подальше с холма. Больше она не издавала ни звука.

— Вот и молодец! А теперь пойдем по правой стороне от будки. Здесь тропинка более узкая, может, в обход собак идет.

Мы потянулись по тропинке, резко уходившей вверх. Каждый шаг приходилось нащупывать, путь был незаметен, как и нависшие лапы стоявших по бокам деревьев. Вскоре открылось чуть подсвеченное здание, из которого недавно появлялся свет фонарика. Сразу выдавать свои белые лица не хотелось, и мы решили обойти путь по отвесному пригорку. Вскарабкавшись по корням и кустам на холм, мимо которого виляла дорожка, ободрав колени и получив по порции иголок в носках, сели. Начали рассматривать темноту на предмет лая собак. И тут снова раздалось протяжное «мяяяяяу!». Прямо на нашем холме! Как ее угораздило забраться сюда, было известно одному черному небу, но я мог дать зуб, что та же серая кошка снова стояла предо мной и предательски урчала! «Ррррмяяяяу!» — в очередной раз протянула она. Тогда из будки в ответ раздался вой собак, еще более протяжный и упорный. Из окна снова появился луч фонаря. В этот раз было отчетливо видно, что его держит человек в зеленой форме, а рядом с ним стоит еще один в майке. Почесав затылки, они направились в нашу сторону. Я схватил кошку правой рукой, а левой сжал ей челюсть, чтобы она не могла издать ни звука. Кажется, только этого она, по-прежнему будучи женщиной, и ждала, поэтому расслабилась и заткнулась. Охранники заторможенно прошли по тропинке под нами, не взглянув на холм, в зарослях которого мы прятались, и устремились вниз. Мы выждали три минуты.

— Идем вместе с кошкой, там разберемся! — заявила мне рвавшаяся в бой Наташа.

— А я думаю взять животное и пустить в собак. Пока они буду гоняться, мы увильнем!

Решив использовать кошку в корыстных целях, мы сбежали с холма и живо зашагали в сторону небольшого домика. Каждый из нас понимал, что сейчас навстречу выбежит стая из пяти крупных породистых собак, которые подадут вой на всю округу, и были готовы уматывать от них наутек. Мы ступали вперед, напряженные, как контактный рельс шанхайского метро, и наконец увидели движущиеся тени. Навстречу нам, виляя хвостами и поджимая уши, выбежали две оранжевые шавки размерами с котов. Было абсолютно неизвестно, как они могли издавать суровые звуки. В отместку за все я бросил им царапающееся серое животное. Несмотря на мои ожидания, все трое перестали издавать звуки и принялись ходить по кругу и обнюхивать друг друга, как бесшумные пылесосы. Это было то, что надо! Мы, не успев вытаращить глаза, как обычно делали это китайцы при виде нас, побежали выше, не оглядываясь на здание и копошащихся домашних животных.

Выше нас ждал очередной уровень. Забор с финальным входом, за которым начиналась трекинговая тропа, и еще один домик сторожей, на этот раз двухэтажное и десятиоконное здание. Мы заглянули в первое окно: трое мужчин спали, а один смотрел телевизор. Со всех сторон вокруг рос колючий забор из проволоки высотой в два с половиной метра. Медлить было нельзя — либо мы перелазим сейчас, либо последние несколько суток идут насмарку. Обойдя здание со всех сторон, слева от него прямо у забора мы нашли дерево. Без этого спасения мы бы точно никуда не перелезли. Наташа забралась мне на плечи, оперлась на дерево, перекинула рюкзак и, не наступая на забор, перепрыгнула сама, оказавшись по ту сторону преграды. Теперь задача состояла в том, чтобы и парню в кепке очутиться там. Сначала я хотел найти у здания какой-нибудь пенек, чтобы подтащить его к забору и залезть, но это могло бы разбудить охрану. Тогда я попытался вскарабкаться по прямому стволу, но ствол был слишком толстым для таких трюков. Надо было думать. Я пытался обхватывать ствол руками, ногами, упираться в него спиной и перебирать стопами по проволоке — безрезультатно. Оперевшись на дерево, я прислонил руку к забору, как тюремщик к клетке, а Наташа протянула свою ладонь с другой стороны и шепнула «Давай». А после указала пальцем за мою спину. Из дверей здания выбежал китаец, напяливающий штаны. Через две секунды я уже карабкался вверх по забору — сам не знаю как. Китаец застегивал ширинку, а я карабкался, он бежал, а я отталкивался от дерева и от проволоки. Пальцы дотянулись до верхушки забора, колючки въелись в них, пуская кровь. Я оттолкнулся от ствола, наступил на верх кроссовкой, которая тоже продырявилась, и шлепнулся рядом с Наташей. С той стороны остался удивленный китаец, которого догоняли трое таких же, трясущих фонарями. Мы побежали наверх, по сухой листве, мимо стволов, потирая красные пальцы и накидывая рюкзак. Горы начинались прямо здесь, слева был долгий скат вниз, а справа бежали мы, проскальзывая и слетая. Казалось, каждый из нас сбегал из тюрьмы или как минимум из камеры ОВД.