Володя открыл дверцу и заглянул в салон.

– Садись, – приказал Ник.

Володя усмехнулся и сел.

– Я оставил тебя на несколько дней, – недовольно заговорил Николай. – Оставил под присмотром. Что случилось, что ты ведешь себя так?

– Ничего, – пожал плечами Володя. – Просто не хочу больше иметь никакого касательства к магии и магам.

– Что за мальчишество? – начал злиться Ник. – Ты принял решение. У тебя есть обязательства перед «Стальным щитом». Я учил тебя, открыл тебе глаза. Ты должен...

– Это ты должен, – пошел в атаку Володя. – Ты мне должен новый фотоаппарат и новую работу. Но я, так и быть, прощаю тебе этот долг.

– Ты в своем уме? – оторопел Ник. – Какого лешего ты вытворяешь, мальчишка?

– Это ты вытворяешь, – парировал Володя. – С первого дня. Играешь со мной, изображаешь гуру. Вместо того, чтобы сказать, кто ты и чего тебе от меня надо. Хорошо, я дам тебе один шанс. Скажи мне, только честно, кто моя мать?

Ник поглядел на Володю пристально. На лице его возникло смятение.

– Не скрипи процессором, – подмигнул Володя. – Мозги вскипят. Просто ответь на вопрос.

– Твоя мать была чудесная женщина, – проговорил отец, будто пробуя на вкус каждое слово. – Чудесная, добрая, душевная. К сожалению, она умерла много лет назад и...

– А я думал, – перебил Володя, – что моя мать сексапильная стервозная джинна и сегодня утром была жива и здорова.

Отец дернулся, как от пощечины. Лицо его побледнело и тут же вспыхнуло краской.

– Ты... ты откуда знаешь? Ты ее видел? Она переманила тебя? Что она тебе сказала?

– Не волнуйся, – усмехнулся Володя, – не переманила. Только доказала, что с вами всеми, с трусами, прячущимися за Пеленой, не стоит иметь никаких дел. Хотя пыталась перетянуть на свою сторону. Все, прощай.

Володя выбрался из машины. Заглянул в салон. Ник сидел примерно с таким же видом, с каким в комнате наверху сидел Тинек, получивший категорический отказ.

– Да, – добавил он, – если тебе так интересно, она говорила, что ты ничтожество. Кстати, я так не считаю. Просто тебе не повезло с отцом. Мне тоже не повезло, но я посильнее тебя буду. Прощай.

И прежде чем Ник успел что-то сказать, хлопнул дверцей и поскакал к подъезду.

Он был полностью счастлив.

Он ощутил свободу.

Даргри вошел в знакомую кофейню пятью минутами раньше назначенного времени. На поймавшую его в дверях официантку посмотрел свысока. Не любил, когда встречают на входе. Он заходит в кафе, у него есть цель. Он идет к цели, а тут вдруг какие-то человечки под ногами...

– Курящий? Некурящий? – подала голос преграда к цели – столику под портретом Булгакова.

Дейвона приподнял бровь.

– Зал... – поставленный на заученную говорильню голосок девушки споткнулся. – Вам курящий?

– Да, – снизошел Даргри и тут понял, что сегодня ему придется сидеть спиной к залу.

Молодцеватый, вечно опаздывающий компаньон на этот раз умудрился приехать раньше. Он сидел над чашкой кофе и задумчиво вертел в пальцах знакомую древнюю бляху.

Спортивный пиджак висел на спинке кресла. А его хозяин сидел в одной футболке, несмотря на то, что в кофейне было не жарко. От нехорошего предчувствия Даргри и самого кинуло в жар.

– Buenos dias, – поприветствовал он, усаживаясь.

– И вам доброе утро, магистр, – отозвался Степан, убирая древнюю феньку в карман.

Дейвона опустился в кресло и достал сигариллы. Предчувствие крепло.

– Что случилось, магистр? – спросил он как можно небрежнее, в тон собеседнику.

– Сейчас, – кивнул тот.

Подошла девушка с подносом, поставила перед ним стакан, наполовину наполненный виски, и вазочку со льдом. Возле Даргри с тихим стуком возникла пузатая коньячная рюмка с хорошей дозой спиртного. Он посмотрел на девушку и перевел взгляд на компаньона. Степан жестом отправил официантку восвояси, и исподлобья зыркнул на собеседника.

– Ты ведь эту бурду пьешь, – не то спросил, не то констатировал он.

Дейвона кивнул и потянулся за бокалом. Прелюдия ему уже не нравилась.

– У нас неприятности, – сообщил Степан.

Рука дрогнула, и коньяк выплеснулся на сорочку. Даргри отставил рюмку и принялся стряхивать уже впитавшиеся в дорогую ткань капли.

– Я догадался, – кивнул он, понимая тщету своих попыток. – Рассказывай.

– Сначала допей и поставь рюмку, – не то с иронией, не то с убийственной прагматичностью заметил Степан. – Не хочу, чтоб ты весь обляпался.

Дейвона пригубил и отставил пузатую тару.

– Только не говори, что мальчик умер или не обладает даром.

– Мальчик жив-здоров, имеет мощный потенциал мага и, судя по всему, невероятно силен как провидец.

– Не перебарщивай. Последнее нельзя проверить косвенно.

– А я не перебарщиваю, – обладатель спортивного пиджака дернул салфетку, покопошился, извлекая из кармана ручку.

Даргри отметил, что, несмотря на спортивный стиль и подчеркнутую простоту, ручка у собеседника не больше не меньше «Ватерман» с золотым пером и стоимостью тысяч пятьдесят.

Давно заметил за коллегой – при всей простоте у того в душе крылась страсть к дорогим безделушкам.

Степан тем временем изобразил что-то на салфетке и протянул дейвона. Даргри кинул взгляд на рисунок. Глаза расширились, рука непроизвольно потянулась ослабить узел галстука.

– Что это? – хрипло спросил он.

– Это ты мне ответь, – отозвался собеседник. – Я вижу, ты нашел в этом нечто знакомое.

– Это похоже на одну из магических пиктограмм, которыми пользовались чародеи в нашем роду. Те, первые. Еще до создания ордена. Это как ритуальная магия, только без масштабного ритуала. Просто пиктограмма, знак, символ... плюс вербальное заклинание, создающее резонанс. Я знаю об этом только в общих чертах. Знание утеряно. Понятия не имею, как в других родах и кланах, у нас это умение недоступно никому, даже матери клана. Возможно, этой магией владеет кто-то из Игроков, но...

– Этой магией владеет наш мальчик, – прервал поток красноречия Степан. – При помощи именно этого он прошел сквозь стену.

Он неторопливо бросил в виски несколько кубиков льда и поболтал стаканом. Лед подтаял, расшвыривая по золотистому напитку прозрачные протуберанцы воды. Поднял стакан, отхлебнул и посмотрел на оторопевшего Даргри.

– Как думаешь, что более вероятно? То, что мальчик нашел кого-то, кто обладает потерянным знанием? Или то, что он видел, как этим утерянным знанием пользуется кто-то, кто его утерянным не считал. Какая-нибудь твоя прапрапрапрапра и еще много раз прабабка?