легко поцеловал в губы. Просто чмокнул и сразу отстранился.

— Не бери в голову. — Попросил он. — Хочешь косяк?

Этьен достал из кармана белую толстую сигарету. Немного неаккуратную, но здесь платили не за внешний вид.

— Ты псих. — Бартон выпучил на него глаза. — Отдай сюда. Выкинь, быстро!

Этьен извернулся, отскочил и отошел на пару метров. Косяк спрятал за спину. Улыбнулся.

— Ну же, Бартон, побудь плохим мальчиком.

Генри устало опустился на ограждение, уставился в темнеющие пространство реки. Одна из проезжающих мимо машин загудела.

Этьен еще с полминуты простоял в сторонке с ухмылкой. Генри же не мог так просто сдаться. Потом прикурил. Один раз затянулся и чуть не закашлялся, но сдержался. Глаза заслезились.

Этьен медленно подошел к Генри. Сел рядом. Еще раз затянулся. Коротко, чтобы надольше хватило. Раз на десять, к примеру.

— На. — Протянул сигареты Генри.

Тот отмахнулся:

— Отстань.

— Да попробуй немного, трава слабая.

Генри сделал затяжку. Закашлялся, заматерился. Этьен еще больше засмеялся.

— Знаешь, это же традиция, в юности травку попробовать, но я к военным после школы пошел, а там все строго. Но мы с другом в старших классах один раз накурились. Мне не понравилось.

— А мне нравится. — Весело отозвался Этьен.

— Вот это и страшно.

Вдвоем они быстро докурили, выбросили совсем короткий бычок в воду и сели снова рядышком. Этьену было тепло и хорошо. Генри его гладил по спине. Справа и слева горели огни города. В небе снова стояла луна. Почти полная.

— Я тебя сейчас люблю. — Протянул Этьен.

— Потому что накурился, вот и любишь. — Грусно ответил Генри.

— А ты меня всегда любишь?

— Да. — Генри пожал плечами. — Я тебя всегда люблю.

— За что? — спросил Этьен, но ответа так и не получил.

Снова замолчали и принялись смотреть на пейзаж. Бартон расстегнул свою куртку и пустил к себе Этьена, как птенца какого-то. Этьен потерся об его бок щекой. Было хорошо. Кожа Генри горела, крепкий запах альфы окутывал и создавал редкое ощущение защищенности.

Приехали копы. Вдвоем, как и в кино показывали. Патрульная машина остановилась прямо перед ограждением, обдав их ярким светом фар. Этьен почти задремал, а они разбудили. Генри встал, пошатнулся, чуть не упал, но удержался за перила.

— Что вы здесь делаете? — спросил один из патрульных, с большими седыми усами.

— Сидим.

— Машина ваша?

— Моя. — Генри перестал шататься. Этьен с интересом посмотрел на его зрачки. Ненормальные зрачки. Зря он Бартона накурил.

— Парковка на мосту запрещена. — Безразличным, но злым тоном сказал коп. — Эй, — он тряхнул Этьена за плечо, — заснул?

— Нет. — Этьен лениво повернулся.

— Совершеннолетний?

Этьен засмеялся. Это был хорошенький вопрос.

— Мне двадцать три долбаных года. — Сквозь смех ответил он. Генри закивал, подтверждая. — Как думаете?

— Документы есть?

Этьен с собой документы не таскал. Никто их не таскал. Но ответить что-либо он не успел — подошел второй коп. Молодой и наглый. Это сразу видно было.

— Да они под кайфом. — Он потрепал Этьена за плечо. Этьен на этот раз дернулся, вскочил и вцепился в Генри, слегка показав наглому альфе зубы.

— Вызывай эвакуатор. — Распорядился старший. — Этих в участок.

Через час Генри с тоскливым видом стоял около решетки. Этьен уселся на скамейку и пытался думать. Но из-за травы не получалось, лишь пробивало на тихий смех. Даже не хотелось думать, почему это их задержали и засунули в одну камеру.

— Расслабься уже, Бартон. — Протянул он с новой порцией смеха.

— Тебе не привыкать, да? — раздраженно спросил Бартон. — Смешно.

Этьен встал и подошел к решетке, выглянул в коридор, но никого не было, только горящая лампочка. Этьен повис на Генри.

— Давай здесь трахнемся. — Предложил он.

— Помолчи лучше. Пожалуйста, помолчи.

Этьен разочарованно вздохнул. Щелкнул Генри по носу.

— Ладно, не кисни. Нас утром выпустят.

— У тебя все так просто. Слушай, — Генри склонился над ним, слегка только приобняв. Даже про свое такое болезненное заточение забыл, — нормальный момент уже прошел, а это место не очень… подходящее, — он улыбнулся, — но сегодня нам здесь и ночевать.

— Все-таки трахнемся?

— Замолчи. Я не об этом. — Бартон полез в карман. — Я на мосту хотел, но не успел. Да и не знаю, стоит ли, но я очень хочу… Хорошо, что во внутренний карман спрятал, не забрали. Вот, без коробочки, извини, но коробочку не успел. Этьен, это… возьми.

Бартон достал из кармана маленькое колечко. Тоненькое и миленькое. Бартон нервничал. Голос дрожал, кайф совсем отпустил, только кадык дрыгался и жилка билась.

Этьен уставился на колечко.

— Думал, я тебя без подарочка оставлю? — Бартона передернуло. — Выходи за меня.

Этьену показалось, что он ослышался. Не мог Генри ему такое предлагать. У них же были ужасные отношения.

— Спрячь и забудь.

— Этьен?

— Нет. Ты совсем с ума сошел? — он огляделся вокруг. — Мы в сраном участке в заблеванной клетке сидим!

— Я на мосту хотел.

— Да не в этом дело! Я не хочу замуж!

Бартон чуть не заплакал. Его пробрало. Он всунул колечко Этьену в руки и отошел к скамейке, сел на нее.

Ну не мог же он вправду надеяться на что — то. Этьен ему это каждый день прямым текстом говорил. Брак — это совсем что — то из другой оперы. Не про него и не для него. Оно и Этьену не надо было. Брак — это сидеть дома, ждать мужа и рожать детей. Этьена от одной такой мысли мутило.

— Забери его. — Он силой всунул Генри в руки колечко. — И не кисни. Ты сразу знал, что я обо всем этом думаю.

— Была надежда.

— Дрянская вещь — ваша надежда.

* * *

Этьен спал, устроившись в углу с ногами на лавочке. Разбудил его громкий голос. Этьен тут же продрал глаза. Уставился на полненького офицера, который открывал решетчатую дверь. Генри рядом с ним не было.

— Мелкий, — позвал его офицер, — выходи.

— А Бартон где? — Этьен медленно встал.

— Какой еще Бартон?

— Альфа со мной был.

Этьен вышел, хотел отойти подальше, но его резко уткнули мордой в решетку, схватили за руки.

— Отпустили этого придурка еще с утра. Уходить не хотел, представляешь?

Толстячек закрыл дверь и потащил Этьена по участку. Копов здесь было многовато, были некоторые из гражданских. В окно светило зимнее утро. Зашли они в небольшой кабинет. Все в нем было так, как бывает в казенных местах. У наглухо закрытого окна стоял альфа. Воняло от него уж сильно альфой. Но лет ему было уже явно за сорок. В черных волосах лежали белые седые, костюм тоже был в тему: черные брюки, белая рубашка. И