жизни государства. А.М. понимал необходимость индустриализации страны, поддерживал коллективизацию, только не насильственную, и, конечно, ему была близка программа культурной революции. У оппозиции же цельной программы не было: Зиновьев считал, что нужно укреплять мелкое частное хозяйство, Каменев выступал за возврат к Учредительному собранию, Бухарин теоретизировал о возможности «врастания кулака в социализм». Рыков предлагал вместо пятилетнего плана развития хозяйства – двухлетку.

Горький понимал, что без поддержки власти ни о каком воплощении задуманных им дел не может быть и речи, – помнил тяжелый опыт начала 20-х годов. Коллективист, он пытался примирить Сталина с оппозицией: «Прекратить фракции, жить мирно и мирно работать…» Ему казалось, что Сталин не может не использовать знания и талант таких людей, как Николай Бухарин или Лев Каменев.

В 1931 году А.М. поселили в роскошном особняке на Малой Никитской, предоставили дачу в Горках-10, и встречи со Сталиным стали более частыми. Иногда Сталин приезжал с женой, но чаще в сопровождении членов политбюро Клима Ворошилова, Лазаря Кагановича и других. Такие встречи, беседы позволяли не только обсудить широкий круг вопросов, но и лучше узнать друг друга.

Писатель Евгений Замятин (позднее покинувший Россию) вспоминал о таких встречах на даче в Горках-10: «“Соседи” – один с неизменной трубкой, другой с папиросой, уединялись за бутылкой вина, говорили о чем-то часами. Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что исправление многих “перегибов” в политике Советского правительства и постепенное смягчение режима диктатуры – было результатом этих дружеских бесед. Эта роль Горького будет оценена только когда-нибудь впоследствии». Есть свидетельства, что именно А.М. уговорил вождя написать такие важные статьи, как «Головокружение от успехов» и «Ответ товарищам колхозникам».

Горький старался вести свою игру, примиряя оппозицию с существующей властью, стремясь всеми мерами способствовать смягчению режима, не допустить усиления тоталитарной диктатуры Сталина. Конечно, А.М. был не столь наивен, чтобы рассчитывать переиграть такого опытного политика, как Сталин, или стать его главным советником. Вождь прислушивался к его мнению, часто выполнял его многочисленные просьбы, порой шел на уступки, но только если это не противоречило его планам.

С ведома Сталина, а часто и с его непосредственным участием реализовывались многие культурные начинания А.М.: издание «Истории Гражданской войны», «Библиотеки поэтов», журналов «Наши достижения», «Литературная учеба», «Колхозник», «За рубежом», «СССР на стройке», создание научных учреждений – Института экспериментальной медицины и Института мировой литературы.

Демонстрируя всяческую дружбу, они не доверяли друг другу. Горький упорно настаивал на привлечении лидеров оппозиции к культурной работе, предостерегал от «резких движений», верил в возможность объединения. Сталин, лучше разбираясь в чаяниях оппозиции, видел в них непримиримых политических врагов. Горький пытался объединять, Сталин временно с ним соглашался. Иван Гронский вспоминал: «Сталин делал вид, что соглашается с Горьким. Он вводил в заблуждение не только его, но и многих других людей, куда более опытных в политике, чем Алексей Максимович».

Еще 29 ноября 1929 года, после второго посещения в СССР А.М. с тревогой писал Сталину из Сорренто о походе «против старой партийной интеллигенции, против культурных сил, которыми партия небогата…». Он предлагает Карла Радека, исключенного из партии в 1927 году, привлечь к работе по созданию журнала «За рубежом», литературного критика Александра Воронского, исключенного из партии в 1928 году, – к организации журнала «Война».

В 1929 году Бухарина вывели из состава политбюро. Рыкову и Томскому вынесли серьезное предупреждение. А.М. в своих письмах Сталину встал на защиту политиков. Сохранился один из черновиков его письма Сталину: «То, что происходит в руководстве партии, “молодежь”… понимает как борьбу двух групп за власть и даже как борьбу против Вашей “личной диктатуры”».

А.М. также постоянно поддерживал и Каменева – в 1926 году Льва Борисовича вывели из состава политбюро, как члена «троцкистско-зиновьевского блока, а в 1927 году исключили из партии. Во время первого приезда А.М. в СССР по его просьбе Каменева восстановили в партии, правда, в 1932 году вновь исключили и отправили в ссылку. А.М. вернулся, и Каменев получил назначение директором издательства «Академия», был восстановлен в партии. В мае 1934 года по предложению А.М. Лев Каменев получил пост директора Института мировой литературы в Москве и ленинградского Пушкинского Дома. При подготовке I съезда писателей Льва Борисовича ввели в состав Оргкомитета. Бухарина назначили заведующим отделом научно-технической пропаганды ВСНХ СССР, ответственным редактором газеты «Известия». Ему же и Рыкову поручили доклады на первом писательском съезде. Михаила Томского по просьбе Горького устроили в Госиздат.

Горький хлопотал за высланного за Урал молодого литературного критика и недавнего члена ЦК комсомола Леопольда Авербаха, который возглавлял Российскую ассоциацию пролетарских писателей (РАПП). А скольким еще литераторам различных творческих направлений помог А.М.? Константина Федина, Всеволода Иванова, Бориса Пильняка, Михаила Шолохова, Евгения Замятина, Михаила Булгакова, Корнея Чуковского и многих других поддерживал и ограждал от огульной критики А.М. В защиту Булгакова он писал Сталину: «Он талантливый литератор, а таких у нас не очень много. Нет смысла делать из них “мучеников за идею”».

Он организовал встречу Михаила Шолохова с вождем и фактически спас того от уже нависшей угрозы репрессий. Защитил Чуковского от нападок Н.К. Крупской, которой не понравились сказка в стихах «Крокодил» и некоторые другие детские книжки.

А.М. досталась трудная роль: он и «примиритель», и защитник «обиженных властью». Глупо обвинять его в том, что не всегда и не всем он мог помочь, или в том, что заступничество его было в меру осторожным. В условиях жесткого режима иначе поступать было невозможно.

Представлять А.М. «несгибаемым» борцом с режимом? «Несгибаемые» борцы либо обретались за границей, либо шли на расстрел, либо сидели за решеткой. А.М. принял правила игры, но это вовсе не значило, что изменились его убеждения. Он всегда находил возможность высказать свою точку зрения и Сталину, и его окружению, отстаивал то, что считал правильным и нужным.

I съезд советских писателей

С конца апреля 1932 года в СССР развернулась активная подготовительная работа по созданию Союза советских писателей и подготовке первого, учредительного, писательского съезда. Сталин был убежден, что наступило время объединить разрозненные, враждующие друг с другом группки в единую организацию, естественно, полностью подконтрольную партии. Необходимо, считал он, чтобы писатели не тратили энергию на отстаивание узкогрупповых интересов и осуществление личных творческих амбиций, но своим коллективным трудом укрепляли авторитет молодого государства. 23 апреля 1932 года ЦК ВКП(б) принял постановление «О перестройке литературно-художественных организаций», ликвидировав все писательские группы (включая и РАПП), существование которых Сталин считал нецелесообразным.

РАПП – к тому времени самая массовая писательская группа – с начала 1920-х годов безоговорочно поддерживала политику партии и резко критиковала «попутчиков». Но в июле 1925 года ЦК ВКП(б) принял резолюцию о политике партии в области художественной литературы, которая в отличие от ранее принятой линии предусматривала «бережное» отношение к «попутчикам», предлагала бороться с чуждыми идеями, вытесняя их