пишет книгу о России. Впервые она будет опубликована здесь с предисловием Горького». Есть мнение, что именно Мария Будберг подсказала издателю Рэю Лонгу и первое, и второе предложение и что эти предложения (переданные американцем через нее) – попытка сделать Горького биографом Сталина.

Через 10 дней, 14 марта, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение отклонить предложение Лонга, ссылаясь на изменение характера договора. Сказались и преждевременная реклама, и деликатный отказ Горького от роли биографа вождя. А.М. вернул издательству чек и выслал Крючкову обратно полученные материалы о Сталине.

Горького не удалось использовать для восхваления вождя. Хотя слухи о якобы написанной книге Горького о Сталине ходили достаточно долго, единственный материал – черновой набросок очерка на одной странице под условным названием «Иосиф Сталин» находится в Архиве А.М. Горького. Приведу ниже (в скобках помещены слова, вычеркнутые Горьким):

Иосиф Сталин-Джугашвили родился [в Закавказье] в Грузии, стране, которую древне-греческие писатели называли Иверия и Георгия, – последнее имя заставляет некоторых американцев думать, что Сталин – уроженец штата Георгия.

Грузия расположена за хребтом Кавказских гор, по бассейнам рек Чороха, Риона и Куры. Первые две реки впадают в Черное море, Кура – в Каспийское. [Рион] греки именовали Рион-Фазисом, и с этой рекой связана древняя легенда о походе аргонавтов за золотым руном. Легенда эта, вероятно, имеет историческое основание: аджарские горы, один из отрогов Кавказского хребта, содержит золото, [которое] греки промывали, пропуская [в] по коже барана, крупинки золота задерживались шерстью, отсюда – золотое руно.

Грузины поселились в Закавказье [за] в 7-м веке до нашей [эпохи] эры, но история их не говорит, откуда они пришли, исторические ее памятники уничтожены за время бесчисленных нападений и грабежей Грузии парфянами, персами, войсками А. Македонского, римского полководца, впоследствии императора Помпея, затем – арабов, снова персов и турок. В общем история этой небольшой, но прекрасной и богатой страны есть история грабежа ее и различных насилий над нею.

[Это привело] В конце 18 в. царь Грузии и дворянство решили просить защиты у России, и в 1801 г. Грузия была присоединена к владениям русского царя. Этот акт неплохо устраивал грузинское дворянство, но само собою разумеется ничем не мог облегчить каторжную жизнь крестьян и ремесленников.

Это все, что А.М. смог «выжать» из себя о Сталине. Жаль, что он не продолжил – мог бы получиться прекрасный очерк о Грузии.

Впрочем, есть два свидетельства о существовании «дневника», в котором он очень нелицеприятно отзывается о Сталине. В книге «Тайная история сталинских преступлений» чекист-невозвращенец, майор государственной безопасности Александр Орлов пишет, что, прочитав дневник Горького, «Ягода выругался и сказал: “сколько волка не корми, он все в лес глядит”».

Второе свидетельство о дневнике – публикация в 1954 году Г. Глинки в «Социалистическом вестнике». В ней рассказывается о работе комиссии, назначенной для разбора рукописей после смерти писателя:

Работали всю ночь. Уже под утро, когда все сотрудники едва держались на ногах, с нижней полки заваленной книгами и старыми газетами этажерки была извлечена еще одна объемистая папка, с какими-то старыми черновиками, среди них оказалась толстая тетрадь в клеенчатой обложке. Один из сотрудников, уверенный, что это случайная рукопись начинающего автора, присланная на отзыв Горькому, небрежно раскрыл тетрадь, вдруг лицо его застыло, он побелел, на лбу выступил пот. Затем он быстрым движением положил тетрадь на стол. Хотел что-то сказать, но лишь пожевал губами и беспомощно махнул рукой. К тетради сразу протянулось несколько рук. Кто-то раскрыл ее, в начале, в середине, в конце. Через его плечо смотрели остальные. Все молчали, но чувствовалось, что комната заливается туманом страха…

И уже один из присутствующих пытался незаметно проскользнуть в уборную, чтобы потом иметь право утверждать, что он уходил и ничего не видел. Но в этот момент раздалась жесткая и холодная команда:

– Без паники! Ни один из сотрудников не сойдет с места! – и, тяжело опустив ладонь на закрытую тетрадь, Бобрышев – редактор журнала «Наши достижения» – прибавил: «Немедленно вызываю уполномоченного НКВД. Понятно, товарищи?»…

Через 20 минут тягостного ожидания в комнату вошли люди с красными околышами на фуражках. Архив был опечатан. Уполномоченный НКВД бережно опустил в свой портфель злополучную тетрадь. Всех сотрудников, вместе с Бобрышевым погрузили в черный автомобиль, который уже стоял у ворот.

Тетрадь, обнаруженная в особняке на Поварской улице, была дневником Максима Горького. Полный текст этого дневника был прочтен разве только самым ответственным работником НКВД, кое-кем из Политбюро и уж, конечно Сталиным. До нас дошли отдельные отзвуки тех мыслей и чувств, которые удалось ухватить при весьма беглом просмотре: «в начале, в середине, в конце, еще в середине и в конце». Опять-таки оговариваемся, что даже эти крохи не являются дословной передачей текста, а лишь передают суть записей Горького.

Сразу же становилось ясно – весь дневник состоял из беспощадной и вполне объективной критики московских властелинов. На первых страницах говорилось о том, что какой-то досужий механик подсчитал, что ежели обыкновенную мерзкую блоху увеличить во столько тысяч раз, то получится самый страшный зверь на земле, с которым никто не в силах был бы совладать. При современной великой технике гигантскую блоху можно видеть в кинематографе. Но чудовищные гримасы истории создают иногда и в реальном мире подобные увеличения. По мнению автора дневника, Сталин является такой блохой, которую большевистская пропаганда и гипноз страха увеличили до невероятных размеров.

Затем мои глаза наткнулись на описание пикника, где-то в горах Кавказа… Чудесная природа. Сталин отдыхает здесь со своими друзьями…

– Ну, теперь будем делать шашлык – говорит Сталин. Ему передают связанного барашка, с круглыми испуганными глазами. И «вождь народов», слегка потрепав пушистое руно, собственноручно перерезает хрупкое горло маленького животного. Затем он вытирает свой безупречно отточенный нож и со все возрастающим аппетитом наблюдает за приготовлением шашлыка.

…Хотелось видеть какие-то выводы, обобщения, подробнее познакомиться с портретом самого Сталина, на которого Горький, надо сказать, не пожалел красок. Но, заглядывая через плечо соседа, было мудрено выбирать строчки. Иногда лишь мелькали отдельные слова, строчки. И только во второй половине дневника успел заметить нечто вроде воззвания, или вопля, о том, что непротивление всему этому ужасу недопустимо, что самые сильные люди, попадая в паутину большевистской системы, обречены на духовное вымирание…

Более никаких сведений о дневнике, кроме этих двух «свидетельств», нет, да и приведенная уничижительная оценка Сталина более подходит самому Г. Глинке, но отнюдь не А.М.

За последние годы появилось большое количество книг и статей о Горьком. Мнения авторов о писателе порой диаметрально противоположны: от советника Сталина, продавшегося власти за баснословные гонорары, до образной оценки позиции А.М., данной поэтом Евгением Евтушенко: «Цыганок [персонаж