Я рывком опустила его голову обратно и ощутила, как он улыбнулся, но, черт возьми, мне было все равно. Мои движения стали неистовыми, его быстрый, но размеренный темп был невыносимым.

И потрясающим.

Я сдавила его голову бедрами и почти не обратила внимания, как Лан раздвинул их снова, потому что все вокруг вспыхнуло белым.

Мое тело.

Все мое существо.

Лан не сжалился, и я, обмякнув, ловила отголоски этой вспышки удовольствия. Наконец я издала тихий недовольный стон, и Лан поднял голову.

Лениво моргая, я обратила внимание на блеск его губ и самодовольную улыбку.

– Ты кричала мое имя.

Правда?

– Не припоминаю.

Внизу живота снова запульсировало, и я с силой прикусила губу.

Лан улегся рядом, я опять к нему прижалась.

– Полегчало? – поинтересовался он.

Я просияла.

– Полегчало. Спасибо. Можно вернуть должок?

Лан взял меня за руку и припал губами к внутренней стороне запястья.

– Не найду в себе сил отказать.

Я накинула на плечи шкуру, чтобы защититься от колючего холода, и села, намереваясь как следует помучить Лана, но взглянула на стены хижины и застыла. Шумно втянула воздух.

– Лан…

Он вскочил и в мгновение ока схватился за меч, но даже открывшийся поджарый изгиб задницы не смог отвлечь мое внимание – по крайней мере, слишком сильно – от оранжево-красного, что сочилось прямиком из стен.

– Что это? – прошептала я, встала и, закутавшись в шкуру плотнее, подошла ближе.

Стены источали оранжево-красную жидкость.

– Разъеденное железо, – пробормотал Лан себе под нос.

Действительно. Железо проржавело и просачивалось наружу.

И это была лишь верхушка айсберга. Стены хижины гнуло и корежило, в них зияли широкие трещины и разломы, что объясняло резкое падение температуры.

– Да уж, нехило мы отвлеклись, – пошутила я, но выражение лица Лана осталось серьезным. Вместо ответа он толкнул то, что осталось от двери, и махнул мне рукой.

Я вышла за ним наружу и пораженно уставилась на усеянный полевыми цветами луг. Он простирался к нам от самого дома Жрицы, видимого за небольшим холмом.

Однако эти цветы были другими – и все одного оттенка.

– Индиго, – тихо произнесла я.

– Твоя магия, – так же негромко проговорил Лан.

Он присел на корточки и дотронулся до цветка.

Мы оба вытаращились на завиток красной энергии, который поднялся из цветка и полоснул по коже Лана. Тот отдернул руку, но как раз когда из раны вытекла капля крови, тот же цветок испустил синий сгусток. Облепив кровоточащий порез, он полностью его заживил – не осталось и шрама.

– Что за фигня? – у меня зазвенело в ушах.

– Не индиго. Это красный и синий, Каллик. – Лан взглянул на меня. – Твоя магия – пурпурная.

Я попятилась, охваченная теперь уже настоящей паникой.

– Пурпурной магии не существует.

Лан снова опустил взгляд на цветок – тот увеличился вдвое.

– Поэтому-то никто ничего и не понял. Индиго – цвет Благих. Твоя магия всегда была слишком темной для индиго, но никто попросту не придал этому значения.

Никто.

Но нет, не совсем.

Рубезаль всегда называл мою магию фиолетовой.

Лан схватил меня за руку и ткнул пальцем на огромный цветок на поле, которое я, судя по всему, создала.

– Ты только что разрушила стены хижины – это смерть. Ты создала поле цветов – это жизнь. Ты – это жизнь и смерть. Благая и Неблагая. – В широко распахнутых глазах Лана сияло благоговение, взгляд лихорадочно блуждал по моему лицу. – Сиротка, ты – само равновесие.

И вот они, доказательства.

– Но мне всегда было трудно приручить свою магию. Я… я никогда такого не делала.

Но и это не совсем правда.

Женщина-фейри в загоне убежища. Я попыталась ее исцелить. В ответ на Благую магию по стене расползся плющ, но я так и не поняла, почему сгнило сено – что же потребовало Неблагой платы.

Я думала, что это из-за женщины.

Я думала…

– Ее просто нужно было чуточку подтолкнуть, чтобы она вышла погулять и уже не спряталась обратно, – раздался слабый голос.

Развернувшись, я увидела Жрицу, которая хромала к нам через цветочное поле.

– О чем вы?

Она взглянула сперва на мех, в который я по-прежнему куталась, затем на совершенно голого Лана.

– Ты верила, что ты наполовину человек, Одуванчик, ведь тебе так сказали. Ты верила, что твоя магия Благая, ведь тебе тоже об этом твердили. Знаешь, что происходит, когда ты владеешь Неблагой магией и пытаешься использовать ее как Благую?

– Ничего не выходит, – ответил Фаолан.

Он глянул на меня, и я без слов поняла, что он сотни раз пытался проделать это перед своим распределением.

– Руби говорил, что я неправильно ее использую. – Я провела рукой по лицу. – Он знал.

И даже не заикнулся.

– Без сомнения, – хмуро подтвердила Жрица.

– И что? – спросила я, прочистив горло. – Моей Неблагой стороне нравится Лан?

Мрачная гримаса Жрицы превратилась в ехидную усмешку.

– Даже больше, чем нравится, скажу я тебе. Смотри, чем кончили, – она только к нему одному и вышла.

И надо ж ей было выделить слово «кончили»?

– Руби тоже задавался этим вопросом, – сказала я. – Он считал, что Лан каким-то образом усиливает мою магию или помогает мне ей открыться.

– И почему это? – спросил Лан.

Жрица смерила нас взглядом.

– Потому что она – наполовину Неблагая, разумеется. И потому что между вами есть связь.

Я уставилась на нее. Ну конечно!

– Неблагие и Благие не могут быть вместе, потому что их магия сцепится в попытке одержать верх, а это всегда приводит к смерти более слабого из пары. Но я наполовину Неблагая. Что именно это значит?

Недавно я гадала, не запороло ли это нашу с Ланом связь. Но что, если…

Сердце перестало биться. Просто замерло.

Жрица вскинула бровь.

– На этот раз твои надежды небезосновательны, да. Пусть Андерхилл препятствует союзам Неблагих и Благих, вы двое – исключение из правила.

У Лана перехватило дыхание.

– Значит, хаос, который творится от наших прикосновений, – это всегда была Андерхилл?

– Всегда, внук Луга.

Мы обменялись многозначительными взглядами. Потому что это были, черт дери, хоть какие-то хорошие новости – наконец. Между нами непреодолимой преградой стоял фактор «борьбы магии со смертельным исходом». А теперь осталось лишь разобраться со способом общения Андерхилл.

Если мы поймем, что же, черт возьми, она пытается сказать… У меня внутри все перевернулось. Мы с Ланом сможем быть вместе. По-настоящему вместе.

Фаолан явно пришел к тому же выводу.

– Как нам выяснить, чего хочет Андерхилл?

– Время покажет, внук Луга. Сейчас мы работаем над «как». А именно – как мы будем использовать тебя для высвобождения Неблагой