–Да, это сводный брат утонувшей девочки,– ответил Конрауд.– Ты понимаешь, о ком я? Той самой девочки, о которой я тебе рассказывал, но ты решила никаких действий не предпринимать.

–Так ты с ним недавно встречался?

–Да, а что?– спросил Конрауд, и в ту же секунду у него возникло ужасное подозрение:– За что его задержали?

–Рукоприкладство. Он до полусмерти избил свою соседку.

На линии воцарилась тишина.

–Алло?– прервала ее Марта.

–Сукин сын!– сквозь зубы процедил Конрауд.

–А ты-то как связан с этим Эймюндюром?

–Какая же он скотина!– прошипел Конрауд.– Я говорил с той женщиной и рекомендовал ей вызывать полицию, если он поднимет на нее руку.

–Видимо, она просто не успела последовать твоему совету. Однако теперь он возжелал поговорить именно с тобой. У тебя есть какие-то соображения почему?

–Со мной?– изумился Конрауд.

–Сейчас он в КПЗ на Квервисгата. Если у тебя есть время… Было бы интересно узнать, что у него к тебе за разговор. Хотя вообще-то я против того, чтобы идти на поводу у таких сволочей. Если и есть кто-то недостойный никаких поблажек, то это они.

–Но почему он хочет говорить только со мной?

–Понятия не имею.

–Признаться, мне и самому надо бы с ним побеседовать, поэтому…

–Прости, должна тебя оставить! Созвонимся завтра,– Марта поспешно нажала на отбой, заметив, что Ласси просыпается. Его дыхание было неровным, и в следующий момент он разомкнул веки и увидел сидящую рядом Марту. Та убрала телефон в карман и представилась: сказала, что она из полиции и ведет расследование его дела.

–Вы готовы ответить на пару вопросов?– спросила она.

–Дан… ни?..– только и смог произнести Ласси.

Марта на мгновение растерялась.

–Данни?..– повторил он едва слышно.

–Она умерла,– сказала Марта тихо.– Мне очень жаль.

Ласси снова закрыл глаза, и его лицо исказила гримаса боли.

–Как?..

–Ее обнаружили у вас в комнате. Она ввела себе лошадиную дозу наркотика… Пока не понятно, намеренно или случайно.

Ласси замотал головой, и Марта, опасаясь, что он опять потеряет сознание, поспешила задать ему вопрос, связанный с тем, что показал на допросе Бидди:

–Данни собиралась опубликовать в Интернете какой-то компромат на Рандвера?

Ласси молчал.

–Поэтому он рассвирепел?– не отступала Марта.– Или Данни угрожала кому-то другому? Кому-то, кто пришел к вам в комнату, когда она там находилась, и оставил ее умирать?

Казалось, Ласси провалился в небытие, но Марта продолжала говорить в надежде, что он все же улавливает ее слова.

–Может, это был не Рандвер, а наркодилер покрупнее?

–Не… Ран…– прошептал Ласси.– Баб… бабушка…

–Что?

–… знала…

–Бабушка? Бабушка Данни? Знала? Что она знала?

Все эти вопросы больше не проникали в сознание Ласси. Он вновь погрузился в забытье, где не было страданий и необходимости отвечать на вопросы, где боль притуплялась, а горе отступало.

Закончив разговор с Мартой, Конрауд отключил мобильник и вернулся в офис человека, назначившего встречу им с Эйглоу. Уже опустился вечер, но он сказал, что сможет принять их, поскольку все равно еще находится на работе. Эйглоу подозревала, что это лишь повод, чтобы не приглашать их к себе домой, но Конрауд с ней не согласился: утого человека не было причин проявлять к ним недоверие. При этом Конрауд не удержался от замечания, что как раз сама Эйглоу редко доверяет ближнему.

В офисе творился полный бумажный кавардак: кипы всевозможных документов, счетов, бланков заказов, папок занимали все доступные поверхности. Располагался офис в промышленном районе Скейван, а его хозяина звали Теодор. Он управлял небольшим издательством, а также бюро генеалогических исследований, которые и представляли для него главный профессиональный интерес. Теодор даже представлялсясвоим посетителям специалистом по генеалогии. Грузного телосложения, он перешагнул пятидесятилетний рубеж и являлся обладателем седых усов и козлиной бородки, которую то и дело теребил, когда хотел придать себе важности.

Эйглоу позвонила Теодору, чтобы попросить его о встрече, после чего связалась с Конраудом и предложила ему подъехать в Скейван. Теодор старался не подавать виду, но от Конрауда не укрылось, что он чувствует себя не совсем в своей тарелке. Видимо, Эйглоу рассказала ему, что Конрауд – бывший полицейский, так что реакция Теодора была вполне объяснимой: увсех есть свои скелеты в шкафу.

Теодор рассказывал о своем отце, который являлся членом Общества эзотерики, но, не добившись на ниве оккультизма особых успехов, покинул его, хлопнув дверью. Долгое время он практиковал в качестве медиума, особенно в шестидесятые и семидесятые, но потом его интерес к сверхъестественному иссяк, а на пороге нового века он скончался. С самого детства он вел дневники, в которые вносил малейшие подробности своей жизни, но, увы, большая их часть не дошла до наших дней по причине затопления кладовки, в которой он их хранил.

Кое-какие из оставшихся Теодору пришлось выбросить, но те, которые ему были особо дороги, он оставил и держал как раз в этом самом офисе. Поднявшись, он вышел в соседнюю комнатушку, в которой шагу нельзя было ступить, чтобы не натолкнуться на какую-нибудь коробку с различными каталогами, документами финансовой отчетности и материалами по генеалогии. На книжных полках теснились фолианты, среди которых Конрауд заметил и известную работу о семейных династиях Скагафьордюра[16].

–Вот поэтому я вас и пригласил сюда,– объяснил Теодор, роясь в бумагах.– Все коробки с документами я перенес в этот офис.

Конрауд бросил многозначительный взгляд на Эйглоу, словно в подтверждение своих слов о том, что она зря подозревала Теодора в отсутствии гостеприимства. Однако женщина, судя по выражению ее лица, осталась при своем мнении.

–Но я должен вас предупредить, что пока так и не нашел времени, чтобы досконально изучить все эти записи,– подал голос специалист по генеалогии, вытаскивая из комнатушки две переполненных коробки.– Может, вы среди них что и обнаружите. Иногда у меня возникает желание опубликовать дневники или использовать в качестве основы для романа. В них огромное количество описаний явлений призраков. Мой отец был знаком с Берти – я имею в виду Энгильберта, вашего папу,– обратился он к Эйглоу.– Отец, бывало, вспоминал о нем. Ну и о его трагическом конце, разумеется. Это ведь был несчастный случай?

–Да.– Временами Эйглоу удивлялась тому, как много людей знало ее отца.– Да, это был несчастный случай.