– Как прикажете, графиня, – с вежливостью клерка на услужении склонил голову Гайдук.

– И не паясничайте, – тут же одернула его Анна.

– Просто вживаюсь в западноевропейский этикет.

– Только не в Албании это делается. Вводить вас в высший свет мы начнем во время следующей встречи, и, скорее всего, в Женеве или в Париже.

Гайдук грустновато ухмыльнулся: «Интересно, как она себе представляет мое появление в Женеве или в Париже, когда и в качестве кого? Видно, совсем уж „сдипломатилась и обуржуазилась“ наша фон Жерми; забыла, с кем сидит за столом и каким ветром меня занесло в эту самую Влёру».

– Помните наш вчерашний разговор о человеке, которому очень не терпится пообщаться с вами?

– Кажется, припоминаю, – медленно растягивал слова подполковник, демонстративно осматривая при этом стены, потолок, соседний, пустующий столик.

– Мои люди проверили: подслушивающих устройств обнаружено не было, – успокоила его Анна. – Да албанская контрразведка технически пока еще не настолько хорошо оснащена, чтобы…

– Речь ведь идет не об албанской контрразведке, как вы понимаете, госпожа фон Жерми.

– Как я понимаю… – задумчиво согласилась с ним Анна. – Он – майор, и зовут его Генрих Шварцвальд. Барон фон Шварцвальд.

– Возможно, он и в самом деле майор, вот только имя его вызывает сомнения.

Забыв о стараниях своих парней и собственном заверении, Анна тоже обвела взглядом стены и приложила к губам указательный палец: дескать, о бароне фон Шмидте ни слова!

– Сегодня Генрих намекнул, что вы встречались с ним в начале войны. Что же касается его настоящего имени, то барон сам назовет его, когда сочтет это необходимым. Важно, чтобы сам… – многозначительно постучала ноготком по столешнице.

Гайдук криво ухмыльнулся и кивнул. Условия игры обеими «высокими сторонами» были оговорены и одобрены.

– Неужели кто-то из чудом уцелевших пленных немецких офицеров, диверсантов или разведчиков, которых мне приходилось не только допрашивать, но и отлавливать? – и дальше пытался темнить флотский чекист.

Графиня закурила и внимательно просверлила взглядом глаза подполковника. Дмитрий только потому и сумел выдержать этот психологический натиск, что, не отводя глаз, буквально набросился на еду.

– Вряд ли этот эсэсовец – из бывших пленных. По роду службы в Красном Кресте мне приходилось встречаться со многими пленными или вернувшимися из плена. У тех особая, лагерная, психология, да и вообще психика, как правило, разрушена. Нет, на бывшего пленного-лагерника барон фон Шварцвальд не похож, – решительно заключила графиня.

– Это не он вчера оказался за рулем машины, в которой мы с лейтенантом добирались сюда?

– Он, естественно.

– Почему же не предупредили? – Гайдук поймал себя на том, что они с Анной разговаривают так, словно бы ни прошлой, ни вообще каких-либо других романтических ночей у них не случалось. А ведь когда-то, в юности, ему казалось, что ночь, проведенная в одной постели с женщиной, – это навсегда; что это – узы, крепче ЗАГСа и венчания. Какая наивность!

– Во-первых, – возразила Анна, – мне и в голову не приходило, что в последнюю минуту Шварцвальд может занять место водителя, с которым, кстати, я уже немного была знакома. Во-вторых, для меня важно было, чтобы вы присмотрелись друг к другу. Вдруг барон фон Шварцвальд поймет, что ошибся. Или же, наоборот, убедится в своей правоте, вспомнит все, что ему хотелось бы вспомнить, и тут же откроется вам.

– И какие же грезы дней прошедших гложут вашего майора, Анна?

– По моим предположениям, шпионские. Уверена, что барон попытается вербовать вас, используя все методы подкупа и шантажа. Точно так же уверена, что все эти страсти вам ни к чему. – Она вдруг наклонилась, вспахала грудяшками скатерть и только тогда, почти шепотом, спросила: – Вы ведь не намерены оставаться здесь, точнее, уходить в одну из западных стран?

– А вы допускали и такой вариант?

– Вполне. Это мой принцип: исходить из того, что в этой жизни может случиться все что угодно. Так вы намерены, как это принято говорить в России, «уходить на Запад»?

– Нет, конечно. И встречный вопрос: почему вас это интересует?

– Не только потому, что как можно чаще хотелось бы видеть вас рядом с собой. Просто я хочу знать ваше истинное настроение, ни в коем случае не склоняя вас при этом к измене. А вот каковы истинные намерения барона Шварцвальда – этого я и сама толком не знаю. Хотя и догадываюсь.

– Хотелось бы наконец увидеть вашего легендарного барона.

Едва он произнес это, как швейцар открыл дверь и в зале появился мужчина средних лет, одетый в строгий костюм-тройку, в котором он так же мало смахивал на офицера контрразведки, как и на водителя такси.

– А вот и барон фон Шварцвальд, – с почти искренней улыбкой, тоном управительницы дома, представляющей входящих гостей, произнесла Анна. – Что же касается ваших планов и намерений, подполковник, то мы еще вернемся к ним в более подходящей обстановке.

43

Барон поцеловал фон Жерми ручку, выждал, пока она, напомнив флотскому чекисту, что завтраки оплачены, удалится, и лишь после этого уселся напротив русского, на стул, который только что занимала графиня. Сама она опустилась за столик, занятый лейтенантом Ланевским; артистично откинувшись на спинку кресла, закурила и, казалось, совершенно потеряла интерес к тому, что происходит вокруг нее.

– Вот вам доказательство того, господин подполковник, – произнес майор на чистейшем русском языке, который в устах графини фон Жерми именовался «языком петербургских салонов», – что даже от многоопытных офицеров СД кое-кому все же удавалось уйти, но уйти от судьбы пока еще не удавалось никому. Разве наша встреча в богом забытом уголке богом забытой Албании – не пророческий перст судьбы?!

– На эти темы, уважаемый, – мрачно парировал флотский чекист, – вам лучше поговорить с местным пастором, если только в богом забытом уголке сем таковой имеется.

– Сразу же вношу ясность. Во-первых, за этим столиком, в этом уголке ресторана, мы можем говорить, не опасаясь быть подслушанными. Во-вторых, разрешите представиться, господин флотский чекист: перед вами – штурмбаннфюрер, то есть майор войск СС, барон фон Штубер. Тот самый, который… – Немец выждал, пока официант уберет прибор Анны и поставит на его место тарелки с нетронутой едой, и только тогда продолжил: – Который в сорок первом, если помните, в чине тогда еще оберштурмфюрера, то есть старшего лейтенанта, командовал диверсионным отрядом «Скиф» при штабе группы армий «Юг»…

– Я успел вспомнить вас, майор, – кротко попытался прервать его представление Гайдук. – Скажу больше, мне удалось получить кое-какие сведения о вас. Не о легендарном бароне фон Шварцвальде, нет, а именно о вас, барон Вилли фон Штубер.

– Все это мне известно. Тем не менее долг вежливости требует, чтобы я официально представился. Итак, перед вами барон фон Штубер. Тот самый, который в не таком уж и далеком сорок первом имел честь пленить вас.