Слева от главной двери красовалась табличка с длинной многоступенчатой надписью, из которой следовало, что здесь сидит какой-то отдел регламентов весо-габаритных и иных допусков таможенного управления. Ну, в принципе, чего-то подобного и следовало ожидать. Вряд ли нашёлся бы такой дурак, который написал бы: «Отдел магического контроля» или «Шпионская база Великобритании».

Я облетела здание по кругу. Узкие торцы, лишённые окон, интересовали меня мало. Парадный и задний фасады по большей части стояли тёмными или наглухо задёрнутыми шторами. Интересно, если я вдруг какой-нибудь шторе придам отдельную прозрачность, это будет воспринято работниками с энтузиазмом? Это я так шучу, если что. Просто ни одной открытой форточки, даже ничего не подслушаешь.

Я потихоньку дрейфовала вдоль крыши, поглядывая на вход. Покараулить ещё? Или по своим делам направиться? Досадно было бы улететь просто так, не солоно хлебавши.

Дверь центрального входа гулко хлопнула, и двое человек направились к машине, выглядевшей чуть посолиднее остальных. Неужто начальник домой поехал? И прям с шофёром? А вдруг не домой? Мне стало любопытно (тем более что ничего более занятного не маячило), и я пристроилась за ними.

Машина ехала минут пятнадцать, пока перед ней не вырос вдвое увеличенный образчик «таможенной» конторы. Только район выглядел побогаче. На этот раз на вывеске значилось: «Особый отдел охраны». Всё, честное слово. Ни чем таким особенным отличается этот особый отдел, ни кого он охраняет, не пояснялось. Видимо, предполагалось, что все, кому положено, и так знают, а кому не положено — и знать незачем. Если всё это опять не нахальная мистификация.

На входе стоял суровый охранник, внимательно проверивший пропуск у приехавшего «начальника». Вероятно, здесь сидит начальство повыше.

Из двух высоченных створок входной двери открывалась только правая, и я набралась наглости влететь, пока она не захлопнулась. Ну, надо же мне что-то выяснить, правда?

В момент нашего входа/влёта фонарь над дверью слегка мигнул, и дежурный (уже внутренний, сидящий за столом) слегка нахмурился:

— Боевые приспособления, артефакты?

— Да нет, — пожал плечами гость.

— Пройдите ещё раз, пожалуйста.

Тот вышел в тамбур и снова вошёл. На этот раз фонарь не подал признаков активности (ну, ещё бы, я-то не вылетала).

— Помеха, наверное, проскочила, — решил дежурный. — Давайте удостоверение.

Посетителя тщательно вписали в журнал посещений (я успела выяснить, что зовут его Иваном Семёновичем), после чего он пошёл по широкой и длинной, устланной бордовым ковром лестнице на второй этаж.

Устройство второго этажа не поразило оригинальностью — длинный коридор через всё здание, по правым и левым сторонам которого виднелись многочисленные двери кабинетов. Нужная дверь оказалась почти напротив лестницы, Иван Семёнович коротко постучал, получил приглашение войти, и мы снова благополучно вошли: он в нижнем уровне, я в верхнем.

Кабинет напоминал директрисин, только с мужским уклоном: шкафов с документами побольше, огромный напольный глобус, карты города и страны с пометками, красивое оружие на стене — похожее на слегка изогнутый меч и ещё одно, короткое. Наградное, наверное или какое-нибудь памятное.

За большим столом сидел высокий мужчина, смутно показавшийся мне знакомым, с гостевой стороны — ещё один, в мундире вточь как у Ивана Семёновича, который, кстати, щёлкнул каблуками и начал вполне по-военному докладывать, что, мол, явился.

— Присаживайтесь, — сказал ему высокий. Сейчас нам ваш коллега доложит о результатах собеседования с господином Скворцовым.

Я навострила уши. Что там со Скворцовым, мне тоже было интересно. И тут дверь раскрылась без стука, и в кабинет вошёл батюшка в серой рясе и небольшой серой шапочке.

— Добрый вечер, дети мои, — сказал он мужчинам, приподнявшимся со своих мест, — не утруждайтесь, обстановка у нас рабочая. А вот барышне следовало бы брать пример со старших и поздороваться по форме, даже если вы изобрели новый способ перемещения.

— Ч-ч-ч-то? — прошипел высокий, приподнимаясь. Двое остальных тоже вскочили и шарили глазами по кабинету. — Где она⁈

Взгляд священника сделался хищным. Он быстро отступил с линии боевого контакта, водя рукой и безошибочно указывая на заметавшуюся по кабинету меня.

В коридоре заорал пронзительный звонок. Общая тревога! По-любому длинный кнопку нажал!

И самое худшее — я почувствовала, как меня стремительно покидает энергия.

— Вон она! — закричал Иван Семёнович.

Увидел! Тает моя тень!

Хуже того, следом увидел меня и хозяин кабинета — по-видимому, единственный, у кого здесь было оружие. Маленький, металлически блестящий предмет с коротким стволом мелькнул в его руке. Страшно грохнуло, закладывая уши.

И сразу грохнуло ещё страшнее — сработало моё ожерелье. Ударной волной откинуло всех! Лопнули стёкла в высоком окне, вылетая на улицу сверкающей россыпью. Я бросилась между повисшими на петлях рамами, не дожидаясь, пока в двери вломятся топочущие по коридору мужики.

Летела я, задыхаясь от ужаса, пока не поняла, что город давно кончился, и вокруг сплошные голые поля и из света — только усыпанное звёздами небо да серпик луны. Я упала прямо в сугроб и затряслась, обнимая себя руками. Вот, значит, как выглядит работа местного антимага. Ты просто становишься самым обычным человеком. Вдруг. Зубы у меня выбивали форменную дробь. Нет, не от холода.

Метель швыряла в меня снег целыми горстями, и вскоре вокруг образовался небольшой снежный валик. Не хватало в снеговика превратиться! Я встала, отряхиваясь.

Теперь ветер трепал подол моего платья, волосы, и в этом был существенный плюс — мана начала прибывать, наполняя меня уверенностью, успокаивая.

Так. Отставить панику. Все без исключения доступные мне источники указывали на что? Настолько одарённых людей в этом мире чрезвычайно мало. Сколько на миллионный город? Десяток?

Пожалуй, я бы поставила на «один». Ну, в лучшем случае, «два».

Значит, моя задача — не попадаться ему на глаза. Затея весьма затруднительная, если предположить, что батюшка может пренебречь потерей лица и таки ещё раз наведаться в гимназию, для окончательной проверки.

Я села на куль. А Маруся? Увидит ведь он её, и что будет? Как её выручить? И меня по-любому засада ждёт.

23. ПОСПАТЬ В ЭТУ НОЧЬ НЕ СУДЬБА

ПУСТЫНЬКА

— Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная? — спросил слегка дребезжащий старческий голос.

Русские сказки я читала сравнительно недавно и уверенно ответила:

— Тепло-о-о, дедушка!

— А чего на куле сидишь да трясёсся? — в поле моего зрения появился совершенно седой дедок с длинной бородой, в чёрной рясе и чёрном же расстёгнутом тулупчике.

И было в глазах у