— Привет, Ринцо! — заговорила она в трубку деловым тоном, что в присутствии молодого человека было для нее, очевидно, непросто. — Конечно, я нисколько не сержусь, что ты снова позвонил. Мило, что ты спросил… Но все именно так, как я уже говорила: я считаю, что это несерьезно — обещать художнику определенную рыночную стоимость, и совершенно неважно, восходящая это звезда или нет. О'кей, давай еще раз рассмотрим наши аргументы. Вопреки здравому смыслу, Рахель покинула надежное укрытие за дверью и направилась к тем двоим у стойки.

Рядом с темноволосым Давидом Мета казалась пятнышком света. Но и его суровые черты смягчала нежность, и это делало его удивительно привлекательным. Рахель подошла ближе, и Давид вздрогнул, очевидно, удивленный тем, что не заметил ее раньше. Н-да, подумала Рахель, когда находишься так близко от объекта своей страсти, чувства не могут быть настолько же остры, как обычно.

Давид быстро взял себя в руки и улыбнулся нерешительной улыбкой, на которую, она, к собственному удивлению, ответила. Лучащаяся привлекательность молодого человека перевесила все страхи, и Рахель сразу поняла, откуда она у него: Давид был влюблен по уши, а это чувство обладало своего рода магией, от которой трудно было увернуться. Делало ли это его опасным или же держало в узде, Рахель сказать не могла.

Мета тоже заметила подругу и усердно замахала ей рукой.

— Ринцо, секундочку, пожалуйста. Нет, Ринцо, просто подожди, пожалуйста, чуть-чуть, ладно?

Но Ринцо, похоже, в данный момент был не в состоянии остановиться даже на секундочку — он и так промолчал полдня, с тех пор как наконец-то поговорил с Метой по телефону.

Мета закатила глаза, потом бросилась к Рахель, потянула замершую в нерешительности подругу к стойке и указала на смущенного молодого человека. Между несколькими успокаивающими звуками, доносившимися из телефона и, очевидно, принадлежавшими Ринцо, Мета одними губами произнесла имена Давида и Рахель, довершив представление широким жестом.

Внезапно Мета напряглась, словно тетива, и над ее правой бровью появилась вертикальная морщинка.

— Ни в коем случае! — крикнула она в трубку, а потом прикрыла ее рукой. — Рахель, ты не могла бы позаботиться о Давиде? Ринцо вот-вот совершит финансовый полет камикадзе.

Едва Рахель согласно кивнула, как Мета, погладив молодого человека по руке, удалилась по направлению к своему кабинету.

Пока Рахель задумчиво взвешивала подвернувшуюся возможность, Давид сделал неловкую попытку поддержать разговор.

— Мета рассказывала, что вы играете в любительском театре. Над какой пьесой вы сейчас работаете?

— Мета и злой серый волк.

Слова были произнесены прежде, чем Рахель успела осознать, что говорит. Голубые глаза пробудили в ней старые воспоминания, на которые она знала как ответить. Хотя эта тактика и была сопряжена с определенным риском, она предпочитала провалить атаку, чем сдаться.

Давид издал короткий удивленный смешок, и по блеску его глаз Рахель поняла, что нечто в нем уже почуяло след. Собрав все свое-самообладание, она сказала:

— Я знаю, что ты такое. И не только глаза выдают тебя. Тебе придется представить мне чертовски убедительные объяснения того, почему я не должна немедленно отправиться к Мете и просветить ее насчет твоей истинной природы. Ты должен знать, что я даю тебе этот шанс, потому что вижу, насколько у вас все серьезно. Кроме того, ей хорошо с тобой, как бы странно это ни звучало. Так что ты можешь сказать в свое оправдание?

На миг Рахель испугалась, что, после того как она загнала Давида в угол, он может решить проблему кардинально. Однако молодой человек несколько раз моргнул, обдумывая услышанное, а потом прислонился к стойке и скрестил руки на груди. Черты его лица напряглись, в уголке губ появилась скорбная складка.

— Что ты можешь знать о том, что я такое?

Рахель с удовольствием сообщила бы ему, что вообще-то любой хоть сколько-нибудь нормальный человек должен заметить, что в нем таится нечто, чего там быть не должно. Эта неописуемая аура, окружавшая его и заставлявшая всех держаться на расстоянии, ощущение, что перед тобой чужеродное существо, которое только притворяется человеком. Но Рахель знала: Давид — человек, хотя в то же время и что-то другое. Как бы ей ни хотелось задеть его, отказывая ему в человеческом бытии, сказать этого она не смогла. Ей хотелось, чтобы он, видя, что она все знает, начал угрожать ей или, по крайней мере, зарычал на нее. Но то, что он просто закрылся, сделало все намного сложнее.

— Я знаю достаточно о тебе и подобном сброде, чтобы представить, чем закончится твой маленький тет-а-тет с Метой, — сказала она и тут же мысленно обругала себя за дрожащий голос. Хотя в Давиде не чувствовалось желания бросить ей вызов, она не хотела показать свою слабость. — Стая всегда побеждает. Я понятия не имею, какой ты, но рано или поздно ты отвернешься от Меты, потому что ее любовь держит тебя вдали от остальных.

— Я не сделаю этого!

Голос Давида внезапно стал очень громким, причем он испугался этого больше, чем Рахель, которая отпрянула за стойку, хотя этот кусок камня вряд ли мог защитить ее. Давид повернулся к ней и схватился за стойку с такой силой, что пальцы побелели.

— Нет, сделаешь, конечно, — прошептала Рахель, не в состоянии скрыть внезапно нахлынувшее сострадание — Ты — взрослый мужчина и знаешь, какие правила навязывает тебе волчья природа.

— Но я контролирую волка, — возразил Давид, по-прежнему не будучи в состоянии ответить на взгляд Рахель. — Я хочу быть с Метой и вести нормальную жизнь. И не вижу, почему я должен отказаться от нее только потому, что проклятый демон хочет играть по другим правилам.

— Демон? — озадаченно переспросила Рахель. — Так вот как ты это называешь… Но ведь волк — часть тебя, такая же, как тень. Ты не можешь просто прогнать его. Как ты себе это представляешь?

Давид поднял глаза, и Рахель вздрогнула, увидев в них гнев. Но это была всего лишь ярость мужчины.

— Вот видишь, как мало ты знаешь. Думаешь, волк — это что-то естественное, подобное психической болезни или генетической ошибке?

— Нет, конечно же, нет. Но это разделение, которое ты намерен осуществить, неправильное. Честно говоря, я думаю, что оно делает тебя еще более опасным для Меты, чем если бы ты просто покорился своей природе.

Давид презрительно усмехнулся и прислонился к стойке, собираясь дать Рахель достойный ответ. Но вдруг задумался.

— Откуда ты столько о нас знаешь?

В его вопросе не слышалась агрессия, скорее начинало проглядывать понимание.

— Кое-кто из моей семьи был таким же, как ты. — Рахель обхватила себя за плечи, словно пытаясь защититься от холода. — Он тоже с трудом причислял себя к стае.

Но человек и волк должны слиться друг с другом, таково правило стаи. Тот, кто восстанет против нее, подвергнется преследованиям.