— Тебе не кажется, что нас намеренно выживают из дома! Как минимум на три-четыре часа, — в ответ на ее «Обалдела?!» сообщила я по мобильнику.

— Зачем? — удивилась она по городскому аппарату.

— Кому-то очень хочется порыться в наших квартирах. Несанкционированный обыск в отсутствие жильцов. Катерину принудили сообщить нам ложные сведения о прилете. Придется ждать гостей, жаль, точное время прибытия самолета не известно.

— Ир, думай, о чем говоришь. Очень даже известно, — оживилась подруга. — Четыре часа бывает всего два раза в сутки. Нам повезло, вовремя тебя осенило. Теперь не надо ехать в аэропорт. Экономия бензина опять же. Неужели жизнь налаживается? Честно говоря, я сейчас в таком состоянии… Глаза то, что надо, не видят, ноги не шевелятся, руки не ходят. Может, это уже старость пришла? Дорогая моя, а ты, кажется, совсем скисла. Ну я не знаю, как с тобой разговаривать. Тебя ничем не обрадуешь.

Наташка отсоединилась, небрежно кинула трубку на диван. В ответ на резкое движение ее руки из-под дивана выскочила катушка с остатками белых ниток. Основная их часть украшала указательный палец подруги.

— Фига себе, шпулька… — проронила она, разглядывая результат своего неосознанного труда и, подхватив катушку, принялась перематывать нитки в обратном направлении.

— Не хочется выглядеть гостеприимной дурой. Прихлопнут вместе с гостеприимностью. Лучше оказаться негостеприимной… — начала было я разъяснительную работу, но подруга и без нее въехала в ситуацию. Похоже, из двух зол (поездка в аэропорт или ожидание непрошеных гостей) выбирала меньшее.

— Доигрались! — зловеще прошипела она, резко оборвала нитку и, стянув с пальца белый кокон, сунула его вместе с катушкой в мой карман. — Звони следователю, пусть организует в нашем доме засаду омоновцев. На каждом этаже и на крыше. Пусть на деле покажут, как борются с преступностью.

— Ну да. А мы с тобой духом окрепнем в этой борьбе. Омоновцы-то зачем? Достаточно наряда милиции. Мы хоть и вооружены, но сдадимся без боя, заодно и «Венеру» сдадим. Хватит ей шлангом прикидываться. А КПЗ всем хороша — надежно, выгодно… Жаль, что без удобств.

— Ну уж как-нибудь… Хоть отдохнем. Может, разрешат с собой раскладушку взять.

— Что толку, она у тебя все равно на даче.

— А тебе обязательно надо меня расстроить! Я вяло отмахнулась. Ложный номер рейса не давал покоя. Озарение снизошло в тот момент, когда Наташка завершила очередной нервный марафон по квартире и собралась передохнуть.

— 495 — код Москвы! — торжественно объявила я. — Незваные гости и обыск отменяются.

— А сами они об этом знают?

Склонив голову к левому плечу и прижав руки к груди, подруга смотрела на меня с надеждой на положительный ответ.

— 495 — код Москвы и первые цифры названного Кэтькой рейса. Она известила нас о том, что уже находится в столице, но явно не у друзей. Рассчитывала на нашу сообразительность.

— Правильно рассчитывала. — Наташка распрямилась и пригладила на висках прядки волос. — В парикмахерскую пора. Подожди… а следующие четыре цифры — номера дома и квартиры. Получается, что она там?

— Не знаю. Никак не могу сосредоточиться, все время отвлекаюсь. Может, нам надлежит приехать к Кэтьке именно в четыре часа? С костылями.

— Зачем ей дома костыли?

— Они не ей, нам нужны. Отбиваться от бандитов. Потом пристроим их к «Венере» и пистолетам. Короче, мне кажется, что она просила нас приехать к ней домой к четырем часам. Скорее всего, утра… — Я покосилась на слабо разбавленную светом фонарей темноту за окном. — Или, что звучит немножко страшнее, ночи. Если бы Кэтька имела в виду дневное время, назвала бы шестнадцать часов. Именно эта цифра задержалась бы у тебя в памяти. Ты упорно талдычила мне про четыре часа. В таком случае вариант с непрошеными гостями исключается, а Кэтьке ни к чему наводить тень на плетень.

— Надо же! Стоило Катерине выбраться за границу, как стала шифровальщицей. Неужели занялась шпионажем? Или она занималась им и раньше? Пристрелила подозрительного мужика в поезде, приняв его за вражеского агента, оружие спрятала в своем холодильнике. Как же ей в ее деятельности и без оружия. Мама дорогая! Голова идет кругом. А этот ее самородок! Мы же почти ничего о нем не знаем. Да что мы! Кэтька и та никаких цитат из его прошлого не приводила.

— Ты о чем?

— О Тимуре, вестимо. Истинный самородок. Ни папы, ни мамы. Сам стоматологом родился. Наталья взглянула на часы: — Ир, время — второй час ночи. Что-то мне страшновато ехать к Кэтьке. Может, твоя интуиция малек свихнулась? Выдаешь версию за версией и следующей версией погоняешь. Первый раз с тобой такое. — Наташка нервно потирала руки. — Кажется, Катерина озвучивала какой-то вариант с такси? Или это ты мне его навязывала? Как жаль, что мы с тобой порядочные жены. Был бы хоть один любовник, можно было прихватить его с собой. В качестве непреодолимой силы.

— А если он хлюпик?

— Тем более его не жалко. Зачем нам такой нужен? Мужик должен быть мужиком. Ну, на «нет» и суда нет, — развела руки Наташка. — Вот ведь положение! Не знаешь, кого сдавать следствию. Кроме самих себя, естественно.

За окном раздалась громкая автоматная очередь. В небе, сменяя друг друга, расцветали искусственные цветы фейерверка. Перекрывая довольный рев участников мероприятия, завопили сигнализацией припаркованные во дворе машины. Кто-то явно задержался в своем развитии на пару часов. Не исключено, что уснул прямо за рождественским столом и только сейчас проснулся. Душа требовала продолжения банкета и праздника, вот и наверстывает упущенное.

— Не так уж мы и одиноки в нашем мире, — филосовски заметила Наташка, выглядывая в приоткрытое окно. — Бр-р-р, холодновато, — передернула она плечами. — У тебя окно плохо закрывается, снежинки будут проникать на подоконник. Ой, закрылось! Чуть ноготь не сломала. На детской площадке три придурка в снегу валяются, ногами взлягивают, четвертый… Нет, четвертый не справился с миссией поднималы, тоже улегся. Спрашивается, чего орут? Лежали бы себе спокойненько, как у себя дома на кровати, и отдыхали. Слушай, давай-ка и мы приляжем на пару часиков. Прямо глаза на нервной почве слипаются. О! А у тебя они уже слиплись. Дуй на свою койку, я еще раз надежность замков проверю и будильник на полтретьего включу. Проснемся, тогда и подумаем обо всем на свежую голову. Свет в коридоре на всякий случай оставлю.

Вставать с кресла не хотелось. Я с трудом преодолела лень, кое-как доплелась до кровати и рухнула на нее, не раздеваясь.

Проснулась в девятом часу, а если не кривить душой, без пяти девять Разбудила Плюшка, решившая пристроиться у меня в ногах. Обижаться на мобильник не имело смысла. Волею Натальиной невнимательности он, разряженный, тоже спокойно спал.

Серый утренний свет притупил ночные страхи. Пока я смывала под душем их остатки, Наташка позвонила Кэтьке домой. Кто-то снял трубку, но так и не рассекретился. Как только подруга несостоявшегося собеседника не величала! И Катериной, и Тимуром, и Олегом, и Галиной, и соседкой, и даже придурком. Затем перешла к уменьшительно-ласкательным вариантам, а закончила… Ну на такое обращение я бы и сама не отозвалась.