Мы с ним уже знакомы. Виделись несколько раз.

Они приехали одновременно?

– У меня лучшие мужики, хорошие. И комара мимо не пропустят.

Поднимаю взгляд вверх. Киваю машинально. Если бы…

И вижу рядом с Эмином знакомую девушку. Разве не с ней мы сегодня виделись в клинике, в регистратуре? Вроде она. Правда, сейчас волосы распущены, на лице косметика, а вместо лосин и футболки – красивое вечернее платье.

– Мир, я пойду камеры гляну, – отвлекает Артур.

А? Камеры?

– Они у нас есть? – спрашиваю глупо.

Боже…

– Да, – гладит по макушке, успокаивая. Его тёплые руки дарят сладкое умиротворение. – Не везде. Но, может, найдём что-то. Люди Эмина пока вокруг рыщут. Её точно в доме нет? Под кроватью смотрела?

– Смотрела, – шмыгаю носом. – И в шкафу. Думала, она опять там в куклы играет…

– Ладно, – опять шепчет успокаивающе. – Мы пойдём. Не бойся, найдём, а потом ещё будем с улыбкой это вспоминать.

Киваю. Опять на рефлексах. Настроения нет.

– Идите в дом. Тут холодно. Заболеешь ещё.

Опять кивок. Он прав.

Болеть нельзя. У меня теперь два малыша, которых я просто обязана охранять. И беречь.

Больше ничего подобного, как в прошлый раз, не случится. У меня родятся крепкие здоровые мальчишки. Несмотря на ноющую слабую боль внизу живота и пошатнувшиеся нервы…

Глава 41

Мужчины уходят. С трудом встаю, иду в дом. Приглашаю тихо девушку за собой. Захожу в дом, сразу иду на кухню, делаю чай. Я бы чего-нибудь выпила из успокоительного или чего покрепче, но нельзя.

– Чай? – интересуюсь у девушки.

Не помню, как её зовут – всё вылетело из головы.

– Чего покрепче бы, – вздыхает. Сжимаю пустую кружку пальцами.

Бесит.

Так относиться к своему организму, когда ты беременна? Плевать, что скоро пойдёшь на аборт, но…

Нельзя так.

Не моя жизнь это, у меня свои проблемы, но бешусь.

Хоть немного отвлекаюсь от Славы, за которую болит, разрывает грудную клетку сердце. Мысли уже взорвали голову, превращая всё в кашу.

– Тебе разве можно? – говорю грубо. Со зла. – С ребёнком.

– Так я и не себе, – скучающе тянет. – Тебе. Обычно алкоголь в таких ситуациях помогает. Стой. Ты откуда знаешь?

В последних словах – нотка напряжения.

– Я видела тебя сегодня в женской консультации. Ты на…

– А. Помню. Ты пялилась на меня.

Было такое.

– Раз уж ты там тоже была… Беременна?

Я сейчас в свободной майке – не видно.

– Да.

– Тогда виски отменяется.

Неловко становится. А я уже хотела сказать, какая она дура, раз ей жизнь такой подарок послала, а она травит себя. Хотя что толку?

Мне просто некуда выплеснуть негатив.

– Отменяется, – соглашаюсь с ней. В комнате воцаряется тишина. Бесящая, подкидывающаяся мысли. Обрывают их беглые слова:

– Эмину не говори.

– Это не моё дело, – наливаю кипятка в чашку. Ставлю перед ней и сажусь напротив. – Не скажу. Сами разберётесь.

Но всё равно осуждаю таких людей. Когда есть причина, как, например, у нас с Артуром, тогда выхода нет. У нас не было. И я ведь пошла против его слов. И всё закончилось выкидышем. Может, в их случае это тоже верное решение?

– Кто у тебя будет? – видимо, ей не нравится тишина, и она решает поговорить.

– Мальчики.

– Двое? Справишься? Всё же трое уже будет.

– Справлюсь, – уверенно заявляю. – Дети – лучшее, что есть в нашей жизни. Просто ты пока не поймёшь.

Снова посматриваю на неё. Она младше, глупее.

– Повзрослеешь – поймёшь, – совсем малышка ещё. Разница у нас года три-четыре, а может, и лет пять. Спрашивать не собираюсь.

Мы замолкаем, я отпиваю чай.

На кухню заходит Артур. Я едва не роняю кружку, порываясь бежать к нему. Но он останавливает меня одним движением руки, и я покорно плюхаюсь обратно на стул.

С какой-то странной интонацией и подозрением спрашивает:

– Даша сегодня у нас была?

Не понимаю.

– Ну да, – отвечаю сразу. Не вижу в этом ничего такого. Или всё же есть здесь что-то?

Тяжёлый вздох напрягает.

– Понял. Потом поговорим.

– Ты что-то узнал?

Опять подпрыгиваю, но снова падаю. Низ живота тянуть начинает. Пытаюсь успокоиться. Срочно. Главное – дышать.

– Немного. Всё потом. Не беспокойся.

Он уходит так же быстро, как и приходил. Снова остаёмся одни.

– Знаешь, – девушка отодвигает чашку чая от себя и встаёт, поправляя чёрное облегающее платье. Животика ещё не видно, – дело не в моём возрасте. А в этом мужчине. Он детей не хочет. И на аборт пошлёт. Либо я сама пойду, без позора и ругани, либо он поведёт меня за ручку.

Боже, они действительно братья.

До сих пор в памяти свежи те воспоминания. Как я прихожу к нему в кабинет, бросаю кольцо на пол и говорю, что сделала аборт по его желанию. Обманула его. И он поверил.

Но моя ложь вскрылась быстро. И Артур после этого оттаял, поменял свою позицию.

– У меня было так же. Но теперь у меня есть семья. Дочь. И скоро появятся два любимых сына. Попробуй, может…

Я не договариваю. Девушка, чьё имя я наконец-то вспоминаю, меня не дослушивает. Вижу, что и для неё эта тема болезненна. Уходит, хлопнув дверью.

И я снова остаюсь одна.

Душащие слёзы подступают.

Легче мне не стало.

Накручиваю себя ещё больше. Уже почти ночь, а Славку найти не могут. Куда мог запропаститься этот несносный ребёнок?..

Схожу с ума уже.

Не могу сидеть больше на месте.

Подрываюсь спустя десять минут после ухода Ярославы. Надеваю куртку, вылетаю из дома. И спешу на выход, где стоит какой-то мужчина. Останавливает меня у ворот.

– Нельзя.

Впервые его вижу!

– Мне надо выйти из собственного дома! – что это, чёрт возьми, за правила?

– Не положено. Вернитесь обратно.

– Я свободный человек! – точка кипения достигает предела.

– Не положено. Запрещено кого-либо выпускать за пределы участка.

Но Ярослава же как-то вышла!

Она вон уже и обратно возвращается. Немного потрёпанная, в разорванном платье. И… с маленькой светловолосой девочкой, несущейся мне навстречу…

Глава 42

Малышка врезается в мои ноги, а я забываю обо всём на свете.

Под ложечкой засосало, а в груди заныло от нестерпимой боли.

Боже мой! Да я чуть с ума не сошла, пока она где-то была!

И становится ещё больнее. Что с ней было? Почему такая заплаканная? Вся растрёпанная?

Что сказать – не представляю.

Только падаю на колени и обхватываю её руками, обнимая.

Как я рада, что с ней всё в порядке! Не описать никакими словами!

Слёзы радости сами вырываются из глаз. Целую малявку