мне приятно от неё. Жаль, что они ещё не пихаются…

– Чего?

Непонятная у него реакция!

– Жесть как рад.

Чуть не прыгаю ему на шею. Не успеваю. Он рывком заключает в свои объятия, ласково дотрагиваясь до моих искусанных от нервов губ.

– Только… Как?

Сам не понимает. Я, если честно, тоже.

– Неважно, – выпаливаю. – Главное, что всё обошлось. Мы скоро станем родителями, и… У нас будет большая и дружная семья…

– Жесть, – уже ударить его хочется!

Но понимаю, что рад. По глазам вижу, лицу… Его крепким объятиям…

– Опять не веришь?

– Ага. Там всё хорошо?

Сразу понимаю, о чём он.

– Да, нормально, беременности ничего не угрожает. Но нужно будет всё равно сдать анализы. В общем, обычные формальности…

– Хорошо, – выдыхает и наклоняется. Прислоняется ко мне холодным лбом. И улыбается. Искренне, счастливо. – Не верю.

И я тоже…

Отчего-то на душе скверно становится. Мы ведь счастливы могли быть. Уже давно. Но сделали это лишь сейчас. И всё из-за меня.

Мне потребовалось три года…

– Прости меня, – шепчу ему в губы.

– За что? – в ответ успокаивающе гладит по спине.

– За потраченное время. Оно было мне необходимо, хоть я и жалею…

– Мир, – обрывает меня грубыми нотками. – Забей. Мы всё равно дошли до того, чего хотели, правда?

Ладонь скользит на мой живот. А пальцы ласково поглаживают его.

– Да… – выдыхаю, прикрывая глаза, и растворяюсь в поцелуе с любимым мужчиной.

Эпилог

– А помнишь вот это? – протягиваю Беркутову фотографию из семейного альбома и смеюсь. Моё хорошее настроение ему не нравится, и он недовольно вырывает фото у меня из рук.

Всматривается в изображение и мечет злобный взгляд на меня. А такой лапочка был…

– Ты это сфотографировала? – ещё чуть-чуть, и пыхтеть начнёт. – Я же сказал, что убью тебя.

– Убей, – весело смеюсь, вспоминая то, что изображено на карточке.

Мы впервые вышли в парк с близнецами, и те испачкали папочку шоколадным мороженым Славки. И все прохожие думали, что это не мороженое… Особенно в тот момент, когда он менял Кириллу памперс.

Подставил отца!

– Но тогда тебе придётся воспитывать троих детей. Гладить, – загибаю один пальчик, – стирать, убирать, проверять Славкины уроки и укладывать близнецов спать.

Ровно пять пальцев!

– Под «по полям, по полям синий трактор едет к нам»? – морщится.

– Под него, – довольно улыбаюсь. Фотография оказывается возле моего лица. А муж сипло выдаёт:

– Ладно, сделаем вид, что я ничего не видел. Только никому не показывай.

Тихонько хихикаю. Это уже видели бабушка, Мила, Слава… Ой. Но только близкие же! Слава вообще рядом с нами была в тот момент.

– Замётано, – возвращаю фото обратно в альбом.

– Ты же убраться хотела, – укоризненно летит от Артура. Скатывается с дивана, садясь рядом со мной на полу. Берёт второй альбом, посвящённый только Славке. До сих пор пересматривает фото с первого сентября. Конечно, он сам ей косички заплетал и банты цеплял. Гордится собой! И я тоже…

Папа из Артура хороший. У него получается разбираться со всеми склоками малышей, причём так дипломатично и на их языке… что порой я ему завидую. Он словно был создан для роли отца!

Ой, всё, хватит его нахваливать!

Косяков у него тоже много! Кашу сварить нормально не может и…

Судорожно пытаюсь вспомнить хоть что-то ещё.

Боже, а ещё минусы будут? Он даже грубым перестал быть! Хотя иногда его клинит…

– Немного отвлеклась, – хмыкаю, мысленно обижаясь на него. А чего он идеальный такой? – Пока наши бесёныши спят.

Тишина в нашем доме стала роскошью. И я её жутко ценю.

Поскольку две пары ножек постоянно бегают по дому, мальчишки кричат и возмущаются. До прихода Славки. Наша маленькая принцесса для них – Цербер. Хоть и маленькая, строит их так же, как и отец.

Скажет не кричать – так те будут хвостиком за ней ходить, причём молча.

Уважают её.

А она их безумно любит. Если бы не школа – постоянно бы была с ними, возилась и играла. Первый год вообще спала с ними в одной комнате. Вместо со мной учила их ходить, говорить и часто гуляла с ними на улице.

Но за это я её ругала. Мне не хотелось, чтобы она всё своё детство провела в роли няни. А потом и всю свою оставшуюся жизнь.

Она не обязана быть с ними круглые сутки. В первую очередь забота о них – наша ответственность, а не её. Хотя она считала наоборот. Видимо, хотела доказать после того побега, что рада им.

Потом Славка пошла в школу, начала ходить на художественные занятия, из-за чего с братьями теперь она может поиграть только вечерами. Те сами не отходят от неё ни на шаг, даже когда она рисует. Кстати, первая картина на холсте висит у нас в зале. Там – наша семья. Дружная, большая…

Та, о которой я так мечтала.

– Да попробуй не уснуть. Я их так умотал – сам запарился, – хватается за футболку и оттягивает её, показывая, как ему жарко даже под кондиционером.

И демонстрирует засос, оставленный мною же, когда я была сверху…

Ой…

– Столько бегать!

– А что ты хотел? Пока папа выходной – папу надо использовать, – издеваюсь над ним. Не всё же мне с ними сидеть! Хотя… Я не жалуюсь. У меня няня есть, помогает мне.

Генеральную уборку Артур заказывает. И водитель у нас имеется…

Но пусть тоже прочувствует игры с ними!

– Вот бы меня мама использовала, – усмехаясь, проходит по мне загадочным изучающим взглядом. Улыбается так, что белоснежные клычки видно. Напоминают мне об одной его шалости…

– Эй, – легонько бью его по плечу, возмущаясь. – Мы только утром…

– А мне мало, – с претензией наступает.

– Мало ему, – бубню, перебирая фотографии. В дверь неожиданно звонят. – Иди открой лучше.

Беркутов цокает, встаёт с пола и выходит из комнаты. Его нет пять минут, и возвращается он уже не один, а с бабушкой и сестрой. Мила влетает в комнату как ураган, падая рядом со мной и хватая фотографии.

– А что это у вас? День ностальгии? – хватает первую попавшуюся фотку. Там она со Славкой на колесе обозрения. Первый раз. Малышка вон дрожит вся, потом покрылась от испуга. – О, помню.

– Типа того, – бросаю все дела и лезу обнимать сестру. Обнимаю крепко, не забывая, что эта шкода помогла нам стать счастливыми. – Ты как? Сдала сессию?

– Да, – уверенно кивает. – Я же у тебя умненькая.

– Мы вот отмечать и пришли, – бабуля садится на диван рядом с Шариком, поглаживая его по холке. Отставляет трость