Зачем это все?

Макаров сжимает кольцо крепкими сухими пальцами и подносит его к моей ладони.

— Это кольцо Полины.

— Я узнала, — говорю, хотя лучше бы молчала.

— Она выкинула его в коридор, где была ты. Помнишь? Мы познакомились с тобой из-за этого чертового кольца.

Я сглатываю. В горле вдруг пересыхает. В низком голосе Макарова слышится столько всего, столько эмоций и оттенков, что мне становится трудно дышать. То ли воздух становится слишком тяжелым, то ли с моими умением делать глотки случается проблема.

— Как точка отсчета, — Макаров горько усмехается и сжимает украшение в ладони. — Давай вернемся к ней?

Я поднимаю на него глаза и пытаюсь понять, что именно он имеет в виду. Но он больше не говорит. Алексей дергает ручку и раскрывает окно, а потом без раздумий швыряет в проем драгоценность.

Раз и нет ничего.

В его ладони остается только воздух.

— Я не предлагаю все забыть, — Макаров наклоняется ко мне, ловя мой взгляд, он становится так близко, что я чувствую резковато-спортивный аромат его туалетной воды. — Но мы же можем начать сначала? Хотя бы попробовать?

Я замечаю, как он ловит свое движение навстречу. Хочет стать еще ближе ко мне, но сдерживается.

— Давай пообедаем вместе. Тут рядом есть хороший ресторан.

— Тоже твой?

— Нет, — Макаров качает головой с легкой усмешкой. — Но я хорошо знаю человека, который им владеет. Лишнего внимания не будет, нам дадут лучший столик и ненавязчивых официантов.

Я смотрю куда-то между нами. На тонкую линию пустоты, которая разделяет наши тела. Я признаюсь себе, что сейчас мне легче. Я чувствую, что Макаров вспомнил себя, передо мной влиятельный человек с огромным состоянием, но в то же время он не давит. И предложение пойти в ресторан кажется уместным. На мне красивое платье, отличный дневной макияж — Виталий назвал его коммерческим, как это принято у их братии, а магия удачных снимков еще действует. Каждой девушке это знакомо. Когда видишь как классно получилась на фото, чувствуешь себя увереннее. Хочется идти и буквально дарить свою красоту миру.

— И никаких бумаг? Мы не будем ничего… — я поднимаю глаза и едва не сбиваюсь с мысли, — подписывать?

В глаза Макарова невозможно просто заглянуть, в них можно только утонуть. В темном глубоком море.

Он качает головой, спокойно принимая мою шпильку.

— Я видела новости, — его открытый взгляд действует на меня и я продолжаю говорить. — Там говорят, ты затеял войну с отцом Полины.

— Я забираю у него компанию.

— Почему?

— Это выгодно и я это умею. И это ударит по Полине, а я обещал тебе, что она ответит, — он делает паузу. — И он хотел кинуть меня. Я узнал, что он все-таки помогал Полине. Он не ожидал, что она решится на твое похищение, тут он сам испугался и побежал ко мне сдаваться. Но в остальном он помогал дочери, он хотел залезть в мои дела на правах родственника со временем. У него была не только Анфиса в моей компании, еще один человек сливал ему информацию. Из юристов.

— Звучит плохо.

— Да, кое-что он успел, — Макаров хмурится. — Сейчас исправляем.

Он проводит черту подбородком, отпуская плохие мысли.

— К черту дела, — произносит он, разворачиваясь ко входу. — Пообедаешь со мной? Я правда хочу нормально поговорить. Ты уедешь в любой момент, если захочешь.

Я же тоже этого хочу?

Да же?

В своих мыслях можно не прятаться. Я думала о нем, вспоминала, внутри остался крючок, который тянет навстречу.

Я соглашаюсь.

Макаров показывает дорогу, провожая к парковке. Дорога до ресторана занимает всего несколько минут. Седан тормозит у входа для важных гостей, а работник в темно-синей жилетке распахивает дверцу. Уже в помещении к нам выходит управляющий, который узнает Алексея и обращается к нему по имени и отчеству.

— Нравится? — спрашивает Макаров, наклоняясь к моему виску.

— Красивое место, — я киваю. — А здесь ты уже бывал?

— На открытии. Помогал перерезать красную ленточку.

Нас ведут по широкому коридору. На стенах висят плазмы в стильных рамах, а на экранах транслируют кулинарное шоу. За высокой дверью устроен отдельный просторный кабинет, где можно закрыться от посторонних глаз. В центре стоит большой стол с изысканной сервировкой — вазы с цветами, свечи, блюда. В кабинете даже есть свой балкон с плетенной мебелью.

— Я успела отвыкнуть от всего этого, — замечаю и провожу ладонью по мягкой ткани скатерти.

Оно и правда, как с самого начала.

С нуля.

Я снова удивляюсь роскоши, хотя, конечно, чувства немного притупляются. К хорошему быстро привыкаешь.

— Перебор? — спрашивает Макаров, что-то сообщая официанту одним жестом. — А я еще хотел заказать живую музыку. Вернее, заказал. Они ждут в другой комнате. Там шесть групп.

— Шесть? Зачем так много?

— Я понял, что не знаю, какую музыку ты любишь.

— А вдруг я люблю балет? — я закусываю нижнюю губу и смотрю, как Макаров подходит ко мне, чтобы подвинуть стул.

— Значит будет балет.

— Нет, Макаров, я шучу, — я касаюсь его локтя, потому что он уже тянется к телефону. — Ты включил режим “красивые ухаживания за девушкой”?

— Макаров, — он вдруг повторяет за мной, словно то, что я вновь называю его по фамилии, имеет большое значение.

Я опускаюсь на стул.

— Так какую музыку ты любишь? — спрашивает Алексей, садясь напротив.

Простой вопрос.

Как принято в момент знакомства.

Ведь так же сближаются нормальные люди? Узнают друг друга, постепенно подпуская ближе, а не заключая контракты и нанимая персонал, чтобы идеальным образом сыграть роман на публику.

— Я люблю фанк. Обычно включаю жанровую подборку в телефоне. Даже не запоминаю исполнителей.

— Фанк, — Макаров хмурится, так что становится ясно, что ему нужно погуглить, чтобы понять, о чем речь.

— Я слышала мнение, что нужно слушать классическую музыку, если хочешь иметь большие деньги. Она приручает к уровню, к которому начинаешь тянуться во всех областях. Хочется красиво одеваться, жить в красивых интерьерах, есть из красивых тарелок и так далее. А для этого надо отлично зарабатывать.

— Надо будет попробовать, — усмехается Макаров.

Ему удается сорвать улыбку с моих губ.

Потом мы замолкаем, потому что в кабинет входят официанты. Они подают блюда, сервируя стол. Все это время я смотрю на Макарова. Он решает вопрос с напитками и не замечает моего внимания.