– Перо Гермеса и амброзия при тебе?

Хватаюсь за кожаный шнурок, который висит на шее: я привязала к нему горлышко фляги и перо. Он действительно так за меня испугался после нападения пантеры? Или получил от Зевса за то, что Гермес вернулся с Поляны с жалобами Цирцеи Великой и Медеи Юной?

– Доволен?

В ответ он целует меня в висок.

Несмотря ни на что, буду довольствоваться его заботой, которая согревает.

Мы спускаемся к деревне. Узкие извилистые улочки ведут к гавани. Деймос не отпускает меня, и я его тоже. Он даже рассказывает историю города, потому что видел, как тот менялся с момента основания. Когда попадаем на небольшой рынок у моря, рядом с рыбацкими лодками, отправляемся на поиски кристаллов соли среди фруктов и овощей, рыбы, специй и торговцев сувенирами.

С широкой улыбкой присаживаюсь перед статуэтками Афродиты.

– Китира – остров красоты и любви! – провозглашает торговец, вставая из-за прилавка.

Он не мог описать остров лучше. Покупаю статуэтку под недоуменным взглядом мужа.

– Поставим ее в мансарде, так твоя мама всегда будет с нами.

Он, хмурясь, убирает руку с моего плеча, но не спорит. В конце концов мы находим кристаллы соли и отправляемся на прогулку. Деймос предлагает фисташковое мороженое, которым наслаждаюсь, сидя рядом с ним на низкой стене.

– Не хочешь попробовать?

Он наклоняется к рожку, но я опережаю, тыкая мороженым ему в нос.

– Поймала!

Деймос выпрямляется, ошеломленный, пока я хихикаю. Такого он не ожидал. Сомневаюсь, что кто-либо из окружения с тех пор, как он родился, когда-либо осмеливался осуществить подобную шутку.

– Элла?

– Да?

Он наносит ответный удар столь же непредсказуемым образом: накрывает своими губами со вкусом фисташек мои. Кусает мои губы и трется носом о мой, возвращая мороженое наилучшим образом. Наслаждаюсь, облизывая его нижнюю губу и обнимая за шею, оставив рожок мороженого на стене, предпочитая пожирать сладко-соленого мужа. Такой отдых в Греции мне по вкусу! Нужно было просто убраться подальше от Дворца Удовольствий.

С неистово бьющимся сердцем и желанием, сжигающим нижнюю часть живота, отрываюсь от его рта, чтобы положить голову ему на плечо, позволяя разуму помутиться из-за того, что моя обнаженная нога прижимается к его. Мне хочется умолять его вернуться в нашу комнату, чтобы мы могли дать волю желаниям, но не решаюсь. Не хочу, чтобы он снова оттолкнул меня, не знаю, как отреагирую на еще один отказ. Он прижимает меня к себе, его рука на моем бедре еще больше распаляет. Черт, я и так безуспешно подавляла влюбленность, а подавлять желание еще больше – напрасная затея.

– Хочешь прогуляться по острову? Чуть позже можем поплавать.

Почти готова ответить, что хочу провести с ним время наедине, потому что именно так интерпретирую его предложение, но не могу раскрыть слабость к нему. Слова Афродиты крутятся в голове. Любовь – это признание своих слабостей.

Нет, нет, нет. Это не любовь, это вопрос выживания! Необходимо похоронить чувства, и как можно скорее!

– Да, хорошая идея, – отвечаю, выпрямляясь и надеясь сохранять хладнокровие весь день.

Когда мы возвращаемся домой, солнце уже низко. Мы отправились в путешествие по острову и продолжили экскурсию по археологическим памятникам, попробовали местную кухню, искупались в море… У меня обгорел нос, несмотря на то что намазалась солнцезащитным кремом, но я в полном восторге! Мы добираемся до виллы, взявшись за руки, и все, о чем думаю, – как схватить Деймоса, раздеть и наброситься на него. Сегодня все прошло гладко, без какого-либо напряжения. Он терпеливо выслушал мои разглагольствования об античных архитектурных стилях, хотя, очевидно, был свидетелем их разработки. Мы целовались долгие мгновения на пляже и в тени руин, ни разу не зайдя дальше, что вызвало крайнее разочарование. Весь день был длительной прелюдией, самой восхитительной из возможных, но все же длительной прелюдией. Настолько, что, как только переступаем порог виллы, еще до того, как появится его семья, я предпринимаю попытку:

– Может быть, отдадим соль родителям и укроемся в комнате? Кажется, тебе есть чему меня научить.

Замираю, напряженно ожидая ответа. Деймос медленно опускает голову, пока его лоб не прижимается к моему, еще больше возбуждая.

– Я бы с удовольствием, но нужно провести время с отцом.

Меня словно обдает ледяной водой. Не могу винить его за это, совместное времяпровождение укрепит отношения Ареса и Деймоса, но секс по-прежнему остается на втором плане. Пока мы находимся в доме с его братьями, думаю, ничего не произойдет. Но ведь он хочет меня! Он демонстрировал это весь день, но не переходил к делу.

Отступаю, скрывая разочарование.

– Да, конечно. Это хорошая идея.

Остальная часть вечера проходит спокойно: семейный ужин, после которого Деймос и Арес уединяются, сидение у края бассейна в тишине ночи, Эрос и Психея уходят, направляясь на тусовки Миконоса, Антерос исчезает следом, утверждая, что ему нужно кое-кого навестить, Афродита покидает нас последней. Остались только я и Гармония, которая не проронила ни слова. Опускаю ноги в бассейн и поднимаю голову, чтобы посмотреть на звезды.

– Болит?

Сестра Деймоса садится рядом. Дотрагиваюсь до носа, качая головой.

– Нет. Я была неосмотрительна, проведя слишком много времени на солнце.

– Гелиос благословил тебя.

У меня вырывается смешок. Если бы она знала, до какой степени!

– Ты нравишься моему брату.

Как мужу, который хочет, чтобы его брак удался. Горе захлестывает, сдерживаюсь, чтобы не послать ее, потому что мне не хочется, чтобы она совала нос. Делаю вдох и выдох.

– Это взаимно.

Бум!

Раздается удар, земля дрожит. Вода в бассейне становится мутной.

– Что это такое?

Гармония не отвечает. Она смотрит на поверхность бассейна, погруженная в свои мысли.

– Бум!

Я встаю, заинтригованная. На вилле остались только Деймос и Арес. Так что они могут быть источником шума. Или это вторжение. Не задумываясь, хватаюсь за кожаный шнурок, сжимая флакон и перо. Я могу убежать или действовать, используя свои силы. Делаю шаг, но рука Гармонии останавливает меня.

– Нет! Оставь их.

Она внезапно кажется испуганной.

– О чем ты говоришь?

– Деймос должен провести время с отцом.

Значит, удары действительно исходят от них. Один за другим, они становятся все более и более жестокими. До такой степени, что начинают беспокоить.

– Я не собираюсь им мешать, просто взгляну одним глазком, – успокаиваю ее, прежде чем отправиться на поиски отца и сына.

Следую за шумом, который неожиданно ведет в лабиринт из подвалов. Чувствую, что попадаю в бункер с толстыми стенами и тяжелыми дверями. Факелы освещают коридоры из белого мрамора и трофейное оружие, развешанное по стенам: