— Да, дочка, как ты? — Голос спокойный, но Анита живо представила, как он выглядит. Чуть прищуренные глаза, обманчиво бесстрастное лицо, точные выверенные движения.

— Со мной все в порядке. — Анита проверила боезапас симбота, пополнила его из автоматического подавальщика, встроенного в «парковку» транспортировочного отсека. Теперь все показатели светились зеленым.

— Пап, сейчас, как только Сергей шлюзование закончит, поднимай крышку и выпускай меня.

Тяжелое напряженное молчание в ответ. Анита знала, что отец не начнет кудахтать и протестовать, но сердце все равно замерло, словно она была снова маленькой девочкой, признававшейся папе в очередной проказе.

— Хорошо. Давай, готовься. Вывожу тебе на визор картинку с борта.

Транспорт несся по склону, впереди виднелись скальные выступы, а за ними — равнина. Покрытая оранжевой пылью безжизненная поверхность с мерцавшими вдалеке «призраками» энерговыходов, происхождение которых до сих пор так и не выяснили, с развалинами циклопического полукруглого строения, в котором медленно переливалось от одного до другого края полупрозрачное желе, поющее ночами, с мириадами других чудес, на которые Аните сейчас было глубоко наплевать.

— Давай! Пошла!

Плита мучительно медленно поплыла вверх, и Анита невольно напрягла руки и ноги, понимая бессмысленность этого действия. Сейчас… Сейчас!

Она выпрыгнула из транспа и тут же отбежала к краю дороги, укрываясь за огромным выступом, который тут же брызнул противно взвизгнувшей каменной крошкой. Осколки застучали по нагруднику и шлему симбота. Мариска разворачивала пулемет, снова ловя в прицел склон, и Анита на всякий случай присела — еще не хватало попасть под дружественный огонь.

Задев боком каменный выступ, транспорт вылетел на открытую местность. Здесь зажать его было куда труднее, и, словно почуяв свободу, «Толстый Эдвин» наддал.

Анита поднялась в полный рост и открыла огонь.

Нужно было продержать неизвестных нападающих лишь несколько минут, трансп уже набрал скорость, и еще чуток, и всё, их уже не догонят.

Она замерла, высматривая в визор малейшие признаки движения. Скальный карниз, с которого вели огонь нападающие, был искрошен огнем Мариски и ее собственным. Два тела так и лежали неподвижно у входа в укрытие, в котором экспедиция пережидала ураган. Но кто-то же вел огонь сейчас?

И увидела — маскировка скафандра на долю секунды «поплыла», когда человек попытался сменить позицию. Короткая очередь вздернула тело над тропой, и оно рухнуло вниз. И сразу же протянулась к Аните оранжевая стрела ракеты, выпущенной из неприметной расселины в скале. Как он туда втиснулся?

Этот вопрос пришел ей в голову позже… Взвизгнули приводы симбота, и Анита отчаянным рывком ушла от выстрела, выворачиваясь в невероятном кульбите. Симбот тяжко врезался в скалу, клацнули зубы, рот снова наполнился кровью. Но симбот выдержал, показатели остались в зеленой зоне, и она уже ловила в прицел серую тень, убегающую вверх по тропе. Выстрел, другой… мимо… каменная крошка летит во все стороны, но стрелок уходит, уходит!

Фонтанчик каменного крошева возникает перед серой фигурой, и следующий выстрел отбрасывает почти разорванное пополам тело на скальную стену.

— Вас нельзя ни на минуту оставить! — Боги, до чего приятно слышать голос Мартина.

* * *

— Некомпетентность ваших людей просто поразительна. — Голос Олега был как всегда бесстрастен. Словно андроид заговорил. Да и рука, сжимавшая горло Синеглазки, вполне могла принадлежать андроиду. Хватка была такой же неумолимой и бесстрастной, пальцы сжимались потихоньку, каждое движение тщательно контролировалось и было оптимальным. Илов искренне сожалел, что надел легкий костюм с дыхательной маской, а не исследовательский скафандр — в нем горло так легко не сдавишь.

— Они действовали гра, ааааххрр… — Пальцы сжались чуть сильнее.

— Бессмысленно обсуждать то, что уже случилось. Грузите объект в малый транспортер, — приказал Олег.

Его телохранитель тут же махнул оставшимся людям Синеглазки, и те проворно завели платформу в грузовой отсек. Сейчас же туда нырнул телохранитель, и парни Илова вылетели из транспа, как пробки из бутылки. Матерясь, они поднялись на ноги и тут же замерли под прицелом крупнокалиберного «револьвера».

Олег оттолкнул Илова:

— Я думаю, что мне придется рекомендовать работодателям пересмотреть условия вашего контракта. А сейчас, если вы вообще хотите получить хоть что-то, грузитесь во вторую машину и ликвидируйте эту проблему, — кивнул он в сторону выхода.

Герман не стал задавать ненужных вопросов. Он всегда очень остро чувствовал опасность, а сейчас каждое бесстрастное слово, каждый спокойный жест этого человека сигналил — смерть, смерть, смерть.

— Парни, грузимся. — Он кивком показал на большой грузный транспорт, и оставшиеся четверо парней полезли в машину.

Живот противно скручивало, к горлу подступил горький холодный комок. Пока парни ему подчинялись, но что произойдет, когда они поймут, что денег не будет? А если и получат они монету, то совсем не ту, на какую рассчитывали? Придется трясти свои заначки, и мечта о тихом уголке вдали от Перекрестка растает как дым…

Герман почувствовал прилив злобы. Он ненавидел идиотов, из-за которых попал в такой переплет. За каким чертом им приспичило переться в предгорья? Что им вообще тут понадобилось? Это они виноваты в том, что он, Герман Илов, вынужден пресмыкаться перед каким-то хлыщом сверху. Очень страшным, правда, хлыщом, ехидно напомнил внутренний голос.

— Поехали, — прорычал он, толкая водителя, и развернулся к парням: — Валим всех, трансп и трупы сжечь!

Транспорт Синеглазки обладал весьма внушительным вооружением, включая настрого запрещенные на Перекрестке автоматические ракетные установки.

Парни сноровисто расселись по местам, готовые открыть огонь. Водитель завернул лихой вираж, выруливая на паутину, и у Синеглазки снова скрутило желудок. На тактическом дисплее уже выстраивались данные, диаграммы и интерактивные схемы места боя. А вот датчики систем жизнедеятельности всей пятерки, которая должна была ликвидировать группу, горели красным. Вздохнув, Герман отключил их. Это ж как неловко вышло… Ну надо же. План был таким простым и эффективным — дождаться, когда часть группы выйдет на разведку после бури, взять в клещи, подорвать транспорт и завалить остальных с двух сторон. Что же пошло не так?

Олег бесстрастно смотрел вслед транспорту. Телохранитель неподвижно сидел в транспортере, ожидая распоряжений. Он был идеален. Он был прекрасен в своей завершенности бездушной машины, не ведающей сомнений, сожалений, эмоций… Голая бездумная функциональность, совершенные программы и рефлексы.

К сожалению, именно это делало сферу его применения ограниченной, подумал Олег, задвигая дверь шлюзового отсека. Он был предан, как пес, жесток, как стигийская саламандра, и быстр, как альтейский щитомордник. Но в нем не было гибкости, напрочь отсутствовало стратегическое мышление и способность мыслить нешаблонно. Поэтому ему требовалось точное целеуказание.