— Оптимальный маршрут к аварийной площадке, — скомандовал Олег телохранителю.

Тот молча повернулся к пульту управления, а Олег, пригнувшись, пошел в грузовой отсек, еще раз проверить крепления груза. Он провел ладонью по боку «саркофага», с непривычным трепетом ощущая его тепло, гладкость, кончиками пальцев чувствуя каждый изгиб причудливой резьбы, восхищаясь безумной вычурностью, избыточностью и одновременно жесткой функциональностью этого чудесного артефакта.

Это должно навсегда изменить мое существование, решился он признать наконец-то, о чем мечтал с того самого момента, когда впервые узнал о селимовской цивилизации. Он сам вызовется участвовать в экспериментах. Он ляжет в саркофаг и переродится.

Он станет совершенно новым существом. Великим существом, перед которым склонится целый мир.

— Маршрут проложен. Вызывать шаттл? — раздалось по громкой связи транспа.

— Подождите, я посмотрю.

Олег развернулся в тесном отсеке. Если есть возможность проверить решение сотрудника, это надо сделать. Это правило он соблюдал неукоснительно, потому до сих пор и оставался в живых.

Он никогда не интересовался судьбой остальных воспитанников школы Безликих, но подозревал, что сейчас их куда меньше, чем в тот день, когда они сидели в зале, ожидая, когда за ними придут работодатели, представители их божеств — корпораций, эмблемы которых навсегда станут их иконами.

Перегнувшись через поручень кресла, он окинул взглядом тактический монитор. В целом, этот район был достаточно неплохо изучен. На первый взгляд, сотрудник все сделал грамотно. Минимальный отрезок маршрута проходил по паутине, затем съезд на вырезанную в скале трассу, исчезающую в туннеле. Туннель выводил на другую сторону скального хребта, где снова тянулась равнина. Там шаттл садился без проблем, и погрузка занимала минимум времени. Трансп можно было просто загнать в грузовой отсек.

По условиям договора, шаттл должен был постоянно находиться в состоянии полной готовности, но где сейчас сам корабль? Все время висеть в одной точке контрабандист не мог, но капитан Шеппард была известна своим хитроумием. Оставалось надеяться, что и сейчас она нашла выход и укрыла корабль от систем наблюдения Иглы.

— Годится. Выезжаем, — скомандовал он телохранителю и снова вышел из отсека.

Достать коробку комма, отправить пакетный сигнал — дело нескольких секунд. Можно было перевести комм в режим маячка, но это годилось для обычных обитаемых планет, где маячок затеряется в обилии сигналов. Здесь даже местный неумеха-шериф сумеет его засечь.

Покачиваясь в кресле — телохранитель вел трансп быстро и жестко, — он вывел на отдельный дисплей данные о машине Илова и транспорте группы, которую так неудачно пытались ликвидировать эти олухи. Машина Илова приближалась к выезду с хребта и имела все шансы перехватить тяжелый транспорт группы сталкера… как его… с плебейским прозвищем — да, Платформа. В этот момент от маркера транспорта отделились две точки, и Олег одобрительно хмыкнул. Илов на ходу умудрился вывести из транспорта квадроциклы, которые обладали куда большей маневренностью и скоростью, чем неповоротливый транспорт Платформы.

Их машина, пройдя по очередной головокружительной петле, съехала на горную дорогу и рванулась к черному зеву тоннеля.

* * *

Я накрыл киллера со второго выстрела. Анита была невредима и уже перезаряжала оружие — очень правильная привычка. А меня продолжало грызть непонятное предчувствие. Не закончилось, ох, ничего еще не закончилось.

— Что тут произошло? — спросил я ее на личном канале.

— На нас напали. Не менее пяти человек. Стреляли вот оттуда, с карниза, двое зашли с тыла, собирались подорвать «Толстяка». Мариска почуяла опасность, мы сумели отреагировать.

Она замолчала, но в воздухе висела тяжелая, звенящая от напряжения недосказанность.

— Кто? — спросил я.

— Ким.

Наверное, надо было что-то сказать, но я чувствовал лишь жгучую стыдную радость, что это не Папенька, не Мариска, не Платформа… Не они. И от этого было еще гаже. Но… это потом.

— Почему они напали? — Я задал главный вопрос. — Анита, что такое вы могли увидеть?

— Да ничего. Два транспортера, пара квадроциклов. Вроде пара в симботах мелькнула, стандартные «Гоплиты». Прошла на паутину, больше и не видели ничего, буря же налетела.

Ушли на паутину… на паутину, значит, сейчас…

— Укрыться, быстро! — Я рванул к угольно-черному въезду в зал, где прятался во время бури «Толстый Эдвин». Глянул краем глаза на изорванные тела, отброшенные к краю площадки перед въездом, и, присев на корточки, скользнул внутрь. Анита скользила рядом — почти растворившаяся в темноте, безмолвная, настороженная. Мы прижались к боковой стене зала, и я, еще раз проверил системы: да, полное радиомолчание. Анита покрутила пальцами в воздухе, словно закручивала винт, — показала, что она тоже отключила связь.

Конечно, Фрэд теперь будет сходить с ума, но безопасность — прежде всего.

Тяжелый транспорт с утробным ревом проскочил мимо нас. Анита бросилась к выходу, но я удержал ее. Жестом попросил включить связь. Рискованно, но все же…

— Они не стали бы преследовать наш транспорт всеми силами, если бы нашли то, что искали. А если бы не нашли — то не стали бы нападать, так?

— Так, — ответила она шепотом.

— Значит, во второй машине то, что они нашли. И ради этого они готовы убивать. Ты помнишь, чтобы здесь хоть раз творилось такое?

Анита задумалась. Лично я не припоминал, чтобы хоть кто-нибудь рассказывал о такой бойне. Были стычки, случались дуэли, пропадали и целые группы, но вот так…

— Не помню. Такого — не было, — наконец ответила она.

— Значит, они нашли какую-то такую дрянь, из-за которой могут убить. И сейчас они вывозят ее на второй машине. Включайся, солнышко, думай… Куда они могут ехать?

Анита замолчала. Симбот превратился в неподвижную статую.

Это было странное ощущение, к которому она так и не смогла привыкнуть. Нужно было закрыть глаза и сосредоточиться на каком-нибудь образе, который относился к цели. Сейчас она пыталась во всех подробностях представить транспорты, которые проехали мимо сутки назад. Черные силуэты на фоне закатного неба, лучи фар, разрезающие пыль, облака все той же пыли, черно-оранжевые, испуганно разлетающиеся, тающие. Шорох шин, неслышный, она не могла его слышать, но сейчас он лез в уши, делался все громче, перерастал в визг покрышек по гладкому металлу — паутина. Они поехали по паутине. Один из них, вот, вот он, поменьше, полез вверх, перевернулся на петле, обманчиво медленно прополз по ней, повис над пропастью и благополучно съехал на каменный карниз. И пропал в черном провале.

— Они под скалами. В тоннеле, — выдохнула Анита. — Второй транспорт догоняет «Толстяка».

Там, в темноте под скалами, было что-то холодное и равнодушно-внимательное, но она не стала говорить об этом Мартину. Это ощущение она испытывала не в первый раз, и оно стало чем-то привычным — фоном, сопровождающим видения.