– Почти половина девятого, – подтвердила его догадку Карина.

Он наблюдал, как она провела по глазам тыльной стороной кисти. Потом взяла нож, который уже держала наготове, и двумя быстрыми ударами освободила его от наручников.

– Спасибо. Ты слышала что-нибудь от Софи? Как дела у близнецов? – Его язык, казалось, опух до размера теннисного мячика.

– Да. Она прислала мне эсэмэску. Кто-то из соседей видел нас сегодня утром и сообщил в полицию. Они как раз обыскивают ее дом.

Штерн немного расслабился. По крайней мере, дети вне опасности.

– Нам нельзя здесь оставаться.

Роберт замер, когда увидел, как серо-зеленые тапочки приблизились и остановились у его головы. Он стиснул зубы, вжался ладонями в истертый ковер на полу и приподнялся на руках.

– Конечно, опоздал и сразу уходит. – Георг Штерн нахмурился, услышав последние слова сына. Он вошел в комнату с пузатым чайником и с яростным грохотом опустил его на металлическую подставку. – Честно говоря, меня это нисколько не удивляет.

– Ты ничего ему не рассказала? – спросил Роберт Карину, которая выглядела не лучше его. Кроме того, от нее несло, как из привокзальной забегаловки.

– Только то, что мы в затруднительном положении и нам нужно где-то спрятаться.

– Но откуда ты знала, что?..

– Да. Затруднительное положение, – зло перебил его отец. – Все как обычно, Роберт? Будь у тебя повод для празднования, ты бы вряд ли ко мне пришел.

– Простите, пожалуйста…

Штерн подтянулся, держась за деревянную скамью, когда Карина угрожающе встала перед его отцом.

– Разве вы не видите, что с вашим сыном что-то случилось?

– Конечно. Очень хорошо вижу. Я же не слепой, милая. В отличие от него. Он, похоже, не видит, что перед ним стоит не дурак.

– Что вы имеете в виду?

– А то, что существует телевидение. Вы, наверное, держите меня за слабоумного старика, но я узнаю своего мальчика, когда о нем сообщают в вечерних новостях и называют сбежавшим преступником. Кроме того, у меня о нем несколько раз допытывался некий комиссар Брандман. И лишь вопрос времени, когда он здесь появится. Поэтому Роберт, в порядке исключения, прав, когда говорит, что вам нельзя здесь оставаться.

– Тогда я не понимаю, почему вы так грубо с ним обращаетесь, если знаете, через что он прошел.

– Это же яснее ясного, деточка. – Отец хлопнул в ладоши. – Конечно, я знаю, что у него неприятности. Уже десять лет, а сегодня к этому добавилось еще несколько проблем. Но что я должен делать? Роберт не разговаривает со мной. Постоянно заходит и болтает о погоде, Бундеслиге или моих врачах. Мой собственный сын относится ко мне, как к чужому. Не подпускает к себе. Даже сейчас, когда крайне нуждается в моей помощи…

Штерн увидел влажный блеск в мутных глазах своего старика, когда повернулся к нему.

– Я даже обижаю тебя, парень. Каждый раз, когда мы разговариваем или встречаемся. Но ты остаешься равнодушным. Мне не удается тебя зацепить. А так бы хотелось…

Он кашлянул, чтобы прочистить горло, и снова обратился к Карине, которая с потерянным видом стояла посередине низкой комнаты.

– Но, может, у вас получится, юная дама. Я сразу понял, что у вас есть напористость. Три года назад вы приезжали сюда с Робертом и уже возражали мне, когда я болтал ерунду. И сейчас делаете то же самое. Мне это нравится.

Георг открыл рот, как будто хотел сказать еще что-то важное, но потом снова хлопнул в ладоши и повернулся к обоим сутулой спиной.

– Достаточно, – пробормотал он себе под нос. – Сейчас не время для сентиментальностей.

Шаркая ногами, он вышел из комнаты, а через несколько секунд вернулся с маленькой коричневой косметичкой.

– Вот.

– Что это? – спросила Карина и протянула руку.

– Домашняя аптечка Марии. Ее запас медикаментов. Под конец моя жена глотала опиаты, как конфеты «Смартис». Срок годности наверняка истек, но, может, трамадолор все равно подействует. Судя по внешнему виду Роберта, обезболивающее ему не помешает. – Отец криво улыбнулся. – А это для вас обоих.

Штерн поймал ключ, который бросил ему отец.

– От чего он?

– От автофургона.

– С каких пор ты ездишь на…

– Не я. Автофургон принадлежит моим соседям. Эдди уехал, а я должен переставить это чудище, когда на его участок приедет поставщик мазута. Берите, сматывайтесь и найдите на ночь какое-нибудь укромное местечко.

Георг опустился на колени и вытащил из-под лавки, на которой сидел Роберт, дорожную сумку.

– А здесь чистые вещи, свитера и все такое, чтобы переодеться.

Штерн поднялся и не знал, что сказать. Больше всего ему хотелось обнять отца. Но такого он еще никогда не делал. С тех пор как помнил себя, они всегда здоровались и прощались только за руку.

Поэтому он только сказал:

– Я ни в чем не виноват.

Его отец, который уже направился в сторону коридора, испуганно обернулся.

– Скажи, за кого ты меня вообще держишь? – спросил он. Его голос звучал теперь почти так же сердито, как и прежде. – Ты правда думаешь, что я хоть секунду в этом сомневался?

Позже, когда шум дизельного мотора затих и огни фар исчезли за поворотом подъездной дороги к небольшому дачному поселку, Георг Штерн постоял еще немного на пороге своего домика, вглядываясь в дождливую темноту. Он вошел внутрь, лишь когда ветер изменился и изморось начала бить ему в глаза. В гостиной он собрал использованные чашки, протер стол и вылил остывший чай в кухонную мойку. Потом снял свой сотовой с подзарядной станции и набрал номер, который дал ему мужчина на крайний случай.

Площадка отдыха для водителей грузовиков за мотелем у оживленной трассы Афус была самым подходящим местом для ночевки, тем более что времени у них оставалось немного. Здесь, недалеко от выставочного комплекса, в любое время года на бесплатной парковке стояли грузовики и даже жилые фургоны. Одним больше, одним меньше – вряд ли кто-то обратит внимание.

– Это ловушка, – сказала Карина, когда они остановились в двух парковочных местах от небольшого грузовика для переезда.

На пути сюда они едва успели обсудить самое важное.

– Тебе нельзя завтра появляться на мосту. Ни в коем случае.

Штерн с мучительной гримасой слез с пассажирского сиденья и прошел в глубь фургона. Он принял несколько таблеток из косметички матери и чувствовал обезболивающее действие опиатов. Абсолютно без сил он прилег на удивительно удобную койку в дальней части вагончика. Карина подтянула ручник, выключила мотор и перебралась из кабины к нему назад.

– У меня нет выбора. – Штерн уже перебрал в уме все возможные варианты. – Я уже не могу сдаться.