не новость. — Рикардо взял театральную паузу. — С призраками совсем плохо.

— Что это значит?

— Это означает, друзья мои, что обнаружилась только четверть стражей города от того, что было раньше. Остальные, похоже, или также, как я, угодили в подвалы и дома жителей, а другие прозябают на отрезанных башнях. Это я только предполагаю, если что, судя по карте калиток. Еще и не пройти толком нигде — всюду новая планировка, а калитки не поддерживают, исчезают и наши пути…

Рикардо еще постоял и покачал головой, а затем рассказал ту самую очень плохую новость:

— И самое главное — многие из призраков, как и я, обнаружили, что могут причинять людям зло. И теперь жаждут мстить им…

Глава 23

Анна Максимилиановна

Призраки призраками, а что делать с ними — было решительно непонятно. Кирпич мы периодически выгуливали, но, несмотря на опасения Рикардо Виллы, вроде бы никакой новой чертовщины в городе не происходило.

Поэтому мы сосредоточились на насущном: развивали проклюнувшуюся способность Шамона к целительству, бегали и тренировались, выгуливали призрака Рикардо, учили итальянский язык, следили за бабой Нюрой.

В мире снов Ормара жизнь шла своим чередом: те же тренировки и превращения, выстраивание взаимодействия Ормара в виде мертвяка, пса, а потом и кота с остальной боевой группой, отправлявшейся на задания, подготовка к превращению в сокола. А я — Ваня Назлов, всю голову сломал, что мне делать с птицами. Не хотелось отставать от Ормара, но в какую птицу мне превращаться? Из доступных вариантов были голуби, которых часто держали ломокненцы, или канарейки Франческо Демарко. Но ни то, ни другое мне не подходило, так что я пока искал варианты.

В мужской гимназии, где мы учились вместе с Генкой, я сильно сблизился с учителем истории Загорским. Это был среднего роста мужчина, уже в сединах, интеллигент, окончивший Императорский университет, а потом работавший по разным учебным заведениям. Последние лет десять Вениамин Григорьевич преподавал в ломокненских гимназиях — мужской и женской, так что был хорошо знаком всему городу. Всегда с иголочки одетый, с пенсне на носу, Загорский был приверженцем строгой науки и на дух не переносил суеверия и мифы.

— Дорогой мой, ну какой еще «славный король Зигрид»? Какой «Орден Орма»? И где вы только это берете? Читайте Карамзина, фон Ранке. Могу принести вам, — говорил Вениамин Григорьевич.

— Да, буду крайне признателен, — в тон учителю отвечал я.

— А еще лучше источники! Подлинные документы своего времени, — продолжал он.

— Где же их взять? Я бы с радостью!

— Да, это проблема, — задумался учитель, — для этого нужно учиться на историческом факультете университета, там уж хочешь — не хочешь, а к источникам приобщишься. Но можно еще и искать. Вы не представляете себе, сколько всего лежит по храмам, монастырям, дворцам, да и просто старым домам.

— И в полицейском управлении! — воскликнул я. — Вениамин Григорьевич, я кажется понял, что такое источники! Как-то раз, когда еще отец был жив, я нашел дома в книгах записи, которые тот принес с работы, с участка. Там было предписание бывшего городского головы Бергути о том, чтобы в каждом доме хранился чеснок, осиновые колья и святая вода.

— В самом деле? — удивился учитель. — Бергути, кхм… Карл Максимилианович, кажется. Я слышал про него. Когда приехал в Ломокну, он уже умер, лет за пять, говорят, до моего приезда. Значит, чеснок, колья и вода. Это очень необычно, но если вы ничего не путаете, то интереснейший источник.

— Да, там точно это было. Вот только год не помню. Я тогда отцу показал эту бумагу, а он рассердился и забрал ее. Потом-то я понял, что это против вампиров, — рассуждал я.

— Похоже на то, очень похоже, — задумался Загорский, — кто бы мог подумать — изучать вампиров и всякую нечисть по источникам, ха-ха. Впрочем, я сюда специально за этим и приехал. Уж много всякого странного про Ломокну слышал — и не верил. Всё же классическое образование и наука, знаете ли, выбивают всякую дурь из головы. А тут — вот этими вот руками несколько зомби на тот свет обратно отправил. Кстати, про Бергути! Что же вы про него не разузнаете, Иван?

— Где бы я это мог сделать? — в недоумении уставился я на учителя.

— Ну как же! — он всплеснул руками. — У Анны Максимилиановны конечно, вашей хорошей подруги.

— Какой-какой Анны? Это кто такая?

— Баба Нюра — Анна Максимилиановна Бергути. Сестра Карла Максимилиановича, бывшего городского головы. — как само собой разумеющееся выдал учитель. — Вы что, не знали?

— Нет, — только и мог произнести я, — обязательно спрошу у нее.

— Спросите, спросите, да и мне потом порасскажите, уже больно это всё интересно, — произнес Загорский.

— Вениамин Григорьевич, а что вы знаете про Карла Ломокку? — задал я мучивший меня с недавних пор вопрос.

— Ломокка, Ломокка… — протянул учитель. — Легендарный основатель города Ломокны в тысяча сто семьдесят седьмом году. Выехал из итальянских земель на Русь, преследуемый могущественными врагами его знатного рода. Род Ломокка — из него выходили и кардиналы, и военачальники, и даже Папы римские. Но про то, что именно Карл Ломокка основал город — миф, не более того.

— Но как же! — возмутился я. — Ломокка и Ломокна — одинаково звучит. И на гербе Ломокны — лом.

— Вот что значит — отсутствие исторического образования, — назидательно поднял палец Загорский, — да, в Италии есть знатный род Ломокка — это факт. В России есть город Ломокна — но они никак между собой не связаны. А герб — знаете ли вы, Иван, когда этот герб был придуман?

— Нет, — был вынужден признать я.

— В начале восемнадцатого столетия, причем непонятно кем. Возможно, этот человек, будучи образованным, знал про род Ломокка. Но, будучи не обремененным историческими знаниями, связал два одинаковых слова и получилась интересная история. Прекрасный миф, но к реальности не имеющий отношения, — разложил по полочкам учитель.

— Эх, обидно как-то, — сказал я вслух, но в голове держал слова из рассказа призрака про «Карла Ломокку из семени Ормова».

— Так бывает с людьми недалекими и продолжающими играть в детство. Миф и сказка кажется им более привлекательными, нежели реальность, — продолжал, поправляя пенсне, историк, — но обратимся к источникам.

Он прошел к шкафу в кабинете истории, уставленному книгами, и достал оттуда толстый том.

— Вот научное издание Лаврентьевской летописи, где говориться про основание Ломокны. Так, так. — Загорский стал искать нужный год. — Ага, вот, читай.

— «Тоя же зимы поиде Всеволод на Глеба к Резаню, с Ростовци и с Суздалци с всею дружиною… И бывшем им у Ломокны, прииде весть, оже Глеб пошел Володимерю инем путем и воюет с