Я веду журналистское расследование некоторых процессов. Сейчас меня весьма интересует схватка вокруг одной нефтяной компании, которая хочет кому-нибудь отдаться. Женихов много, но вы - самый перспективный. Хотя есть вполне достойные конкуренты. Так вот, за мои скромные услуги я хочу получить от вас всю переписку вашего банка с этой компанией. А также подготовленный договор покупки с проставленными суммами. Уверяю вас, это в ваших же интересах.

Михаил Колесник скрестил руки на груди:

- Это исключено. Даже странно, что вы могли подумать такое.

- Ничего странного. Это только на первый взгляд исключено. На первый, очень поверхностный взгляд. А если вдуматься…

- Слушай, Бобровский, ты хоть сам понимаешь, что сказал? Похоже, что нет. Похоже, что ты с чужого голоса поёшь. Кто тебя подослал? Кому нужны эти цифры? - Михаил с любопытством оглядел журналиста. - Колись, шпион-неудачник. На кого работаешь?

- Минутку, минутку, - запротестовал Бобровский. - Что за тон? Вам ещё нужен эфир или уже нет?

- Уже нет. И спать ты здесь не будешь. Сматывай удочки и катись к едрене фене, - смеясь, сказал Михаил. - Вот артист…

Он ожидал, что журналист оскорбится, но тот мило улыбнулся и уселся в кресло, закинув ногу на ногу.

- Ты волну-то не гони, - сказал Бобровский. - Думаешь, я просто так, с кондачка к тебе припёрся? У меня все ходы записаны. Эти документы мне нужны, и я их получу. Ты мне их отдашь. Далее. На моём рабочем столе стоит магнитофон со вставленной кассетой. Там записано, где я и куда поехал. Это так, на всякий случай.

Колесник покачал головой:

- Не только подонок, но ещё и идиот. Губительное сочетание качеств.

Бобровский невозмутимо достал сигарету и закурил.

- Это тебе только так кажется. На самом деле губительное сочетание качеств наблюдается именно в твоём случае. Ты, и соответственно, твой банк, плотно связаны с криминалом. Да-да, нам всё известно, - он стряхнул пепел на ковёр. - Конкретно, наблюдается сращение с так называемой группой Шепеля.

- Какой такой Шепель? - Михаил подкатил второе кресло и сел напротив Бобровского.

Со стороны это выглядело, наверное, как милая беседа двух старинных приятелей.

- Ах, мы не знаем никакого Шепеля? - Бобровский поцокал языком. - Беда с этими «белыми воротничками». Не знать подлинных хозяев жизни? Это позор. Ладно уж, я готов совершенно бесплатно предоставить некоторые данные. Так вот, это тот самый Шепель, у которого на содержании находится один из твоих акционеров. Может быть, и ты получаешь от него подачки, но у меня пока нет прямых улик. А вот акционер твой получил от него «Вольво», модель эс-восемьдесят, синий металлик, оформлен на тёщу, стоит на даче в Кунцево. Он пока на нём не ездит, потому что тачка, вообще-то, числится в угоне по картотеке Интерпола, но работа с документами уже ведётся. Зрителям будет очень интересно узнать, как твой акционер пытается подкупить сотрудников милиции, и особенно интересно - за какие такие особые услуги криминальный авторитет Шепель подарил ему такую классную тачку. И это не домыслы. Как только вы начнёте отмазываться, мы такую доказательную базу выставим - мало не покажется. Продолжать?

- Не стоит, - пожал плечами Михаил. - Быстро же тебя развезло. Надо было записать твои тексты, жаль, я поленился включить диктофон. Вот завтра бы посмеялись над этим пьяным бредом… Подъём, Ваня. С вещами - на выход. Если ты сам не пойдёшь, тебе помогут. Почесал языком, и хватит. Ну что, мне вызвать провожатых?

- Погоди, погоди, ещё неизвестно, кого придётся провожать, - Бобровский прищурил один глаз, долго целился окурком и кинул его в камин, но не попал.

- Херовый ты снайпер, - заметил Михаил насмешливо.

Он встал и подошёл к настенному телефону.

- Да, снайпер я неважный, - согласился Бобровский. - Вот у Нинки твоей муженёк был - вот это снайпер так снайпер. Киллером подрабатывал. Пока его не замочили.

- Я знаю, кем был её муж, - спокойно ответил Михаил. - У тебя всё?

- Почти. Осталось совсем ничего. Кстати, о птичках. Знаешь, где сейчас твоя Нина? В моей постели. Пойди и спроси, почему она пришла туда.

- И почему же?

- Потому что она - наш человек, Михаил Анатольевич, дорогой ты мой, - многозначительно растягивая слова, произнёс журналист. - Потому что ты у нас под колпаком, и мы подкладываем тебе кого хотим.

Бобровский встал и разочарованно развёл руками:

- Очень жаль, что разговор вышел таким невесёлым. Но это ведь только начало. Переписку можешь прислать с курьером. Мы ждём до вторника. Тебе когда эфир нужен? В четверг устроит?

Михаил не верил ни одному его слову. «Картотека Интерпола», «доказательная база» - звучит солидно, однако это только звуки, колебания воздуха. Всё, что нёс этот пьяный подонок, было обыкновенной попыткой шантажа без малейших к тому оснований. Так можно запугать челнока или хозяина киоска. Так можно наехать на мелкого чиновника. Игрушечным пистолетом можно напугать старушку в тёмном закоулке, чтобы отобрать у неё пенсию. Но кидаться с таким же «оружием» на танк? На такое способен только Бобровский.

Однако абсурдность требований и неслыханная наглость, с которой вёл себя журналист, говорили о многом. Колеснику было понятно, что, скорее всего за Бобровским стоят люди в генеральских мундирах. Генералы, которым давно пора уходить на покой, чтобы уступить свои кабинеты новым генералам. Генералов много, а кабинетов мало. Приходится крутиться. Приходится наезжать на банкиров, чтобы выбить из них скромную прибавку к грядущей пенсии.

А вот за сообщение о предателе ему надо вынести благодарность. Посмертно. Появление синего «Вольво» на кунцевской даче не было секретом для Колесника. Но теперь ему стало понятно, где надо искать утечку важной информации.

- Ну что ты на меня уставился? - скривился Бобровский. - Не веришь про Нинку? Иди да проверь.

- Не уходи, разговор не окончен, - предупредил его Михаил и вышел из бильярдной.

- А я и не собирался никуда уходить, - насмешливо сказал журналист ему в спину.

Михаил, поднявшись по лестнице, замедлил шаги возле Петькиной комнаты. Бесшумно ступая по ковровой дорожке, подошёл к последней двери и толкнул её. В комнате было темно.

Он шагнул через порог - и едва успел пригнуться. Он даже не заметил, а почувствовал, как что-то, рассекая воздух, стремительно летит в него из темноты. Удар, треск - и кто-то накинулся на него.

Михаил увернулся от нападения, перехватив тонкие крепкие руки.

-