при этом покрывая меня отборным матом. Хорошо ещё, что она ругалась исключительно на испанском, и я не почти ничего не понял из её оскорблений. Ну, разве что только несколько отдельных слов, вырванных из общего контекста.

— Cabra cabrón. Impotente. Pederasta. — кричала она.

— А что такое «кабра каброн»? — спросил я у неё совершенно спокойным голосом.

— То есть все остальные слова ты понял? — тяжело дыша воспроизвела свои вопрос Лолита.

— Ну… Импотенто и педераста…Трудно не понять.

— И ты не обиделся?

— Если я знаю, что это на самом деле не соответствует истине, то на что мне обижаться? На маленькую глупую девочку, которая не умеет сдерживать своих эмоций?

— Я не маленькая… — чуть не плача ответил Ло. — И не глупая… А ты…Ты…

— Ага. Я уже слышал. Как там звучит? Карба карбон?

— Кабра каброн.

— И что это всё-таки означает?

— Что ты трахал козла.

— Смешно…

— Почему?

— Сам не знаю… Ладно. Я тебя сейчас отпущу. А ты больше не будешь дёргаться. Договорились?

— Да…

Я перестал прижимать её тело к кровати и отпустил заломленную за спину руку. Она и правда не стала больше сопротивляться. Пересев на единственный стул в этой комнате, я наблюдал, как она разминает руку.

— Ничего не повредил, я надеюсь?

— Нет… — уже почти без злобы в голосе, ответила она. — Почему ты такой?

— Какой такой?

— Не такой, как все.

— А что бы сделал такой как все?

— Он бы меня ударил… Избил… Изнасиловал… А ты…

— А что? Мне так надо было с тобой поступить?

— Нет… — буркнула она. — Но ты меня оскорбил…

— Я просто хотел узнать какая ты на самом деле?

— Узнал?

— Неа… Ты же сразу драться полезла.

— Ты обидел меня… — она надула губы.

— Ну, вот. Теперь ты себя ведёшь, как маленькая обиженная девочка.

— Я не маленькая.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать… Скоро будет… В октябре… А тебе?

— Примерно столько же…

— Ты ничего о себе не рассказываешь.

— А должен?

— Не знаю… Но я должна о тебе хоть что-то знать.

— Зачем?

— Не знаю. Для общения, наверное…

— А тебе мало того, что я тебя спас?

— Но я не знаю, для чего ты это сделал… Что тебе от меня надо?

— Ничего не надо.

— Зачем я тебе?

* * *

«Блин горелый. И что я могу ей сказать? Сказать ей, что она мне на фиг не нужна? Или, что она для меня просто обуза… Как тот пресловутый чемодан без ручки, что и нести тяжело, и бросить жалко… Хотя это и не самый лучший пример. Говорить правду всегда трудно… Ведь тот, кто говорит правду, находится в самом хреновом положении. Потому что он ограничен этой самой правдой. Как там в лагерной поговорке? Шаг вправо, шаг влево… Как-то так…Да. А вот лжец в своей лжи не ограничен ничем…»

* * *

— Ты хочешь знать правду?

— Да.

— А не пожалеешь потом об этом?

— Нет.

— Ты для меня — досадная обуза. Самым правильным решением было бы убить тебя там, на пустыре… И оставить твой труп валяться в багажнике машины наркоторговца.

— Почему же ты тогда этого не сделал? Пожалел меня? Ишь ты, какой жалостливый… Теперь ты жалеешь не меня, а что не убил меня? Да? Хочешь, чтобы я ушла? Ну, так я уйду. Не переживай!

— Некуда тебе идти. Отпустить тебя — это значит обречь тебя на смерть. И у меня из-за этого возникнут неприятности.

— Какие у тебя-то будут неприятности?

— Ты расскажешь обо мне тем людям, которым знать обо мне не обязательно. И я не смогу выполнить то, что долженбыл сделать в Бостоне.

— Никому я про тебя не расскажу…

— Расскажешь… Нет такого человека, который бы выдержал все пытки и не сказал ни слова тем, кто его будет допрашивать. Просто не все умеют правильно спрашивать.

— А ты умеешь спрашивать, так, чтобы тебе отвечали?

— Тебе лично, я отвечу один раз. Но постарайся запомнить мои слова! Если ты не хочешь, чтобы я тебе соврал, не задавай вопросов напрямую! Правдивый ответ ты всё равно не получишь. А у меня вырастет к тебе чувство недоверия. Меньше знаешь — крепче спишь! Слышала такое выражение?

— Нет. Я уже выспалась. Ты куда-то собирался? Меня с собой возьмёшь?

— Даже не знаю. Ине потому, что не доверяю тебе. Просто ты сейчас слишком заметная… А если тебя опознают твои враги…

— Тебе придётся убегать от них? — презрительно, как выплюнув, произнесла Лолита.

— Нет. Если тебя опознают твои враги, то они станут моими. И мне придётся их всех убить. Ты хочешь, чтобы я засыпал этот город трупами твоих врагов?

— Да! Хочу! Очень хочу!

— Хорошо… — спокойно ответил я. — Но мы это сделаем не сейчас… Не сегодня, по крайней мере. Поэтому я думаю, что тебе лучше остаться сегодня в номере и никуда не выходить, пока я не вернусь. Ты согласна?

— А у меня есть выбор?

— Выбор есть всегда. А ты — свободный человек! Я могу лишь попросить тебя об этом одолжении… Посиди тут, пожалуйста! Так будет лучше для нас обоих.

— Ты самый странный парень из всех, которых я встречала.

— Может быть… Парни бывают разные. И девушки бывают разные. Я вот никогда не встречал тех, которые бы послушались мудрого совета и не нарушили своего обещания. Пообещай мне, что носа за дверь не высунешь, что бы ни случилось!

— Я постараюсь…

— Спасибо! Мне этого достаточно…

04 августа. 1974 год.

США. Бостон.

Спросив у портье, или какое звание носит тут этот небритый тип с лицом потомственного пьяницы, где находится ближайшая аптека, я вышел на улицу. День воскресный, утро раннее, народу на улице почти совсем никого нет. Иду по направлению указанному небритым портье…

С героем Америки Митчелом Л. Брауном мы договорились ещё вчера, что он зайдёт за мной в полдень. Хотя полдень — понятие относительное… Это может быть, как двенадцать, так и два часа дня… Хотя он парень военный. Должен, наверное, знать, что полдень — это когда маленькая стрелка указывает на двенадцать, а большая