— Сейчас хватает, но у меня трое сыновей подрастают. Скоро женить надо будет. Потом где землю брать?

— Вот когда женишь, тогда и землю выделят. Сейчас воду чего мутить? У Антипа сын женился, выделили землю и дом поставили артелью. Все довольны. Тебя не бросили, когда приехал: дом построили, землю распахали.

— Не просто так, за деньги, — сказал Прохор, не сдаваясь.

— Придёшь ко мне, я тебе покажу, сколько стоит твой дом и сколько денег за него заплатили. Потом съезди в Догадаевку, в Щетиновку, посмотри там, поговори с людьми и потом скажешь при всех, сколько денег я у тебя украл. Ты ведь в этом сомневаешься? Себе я участок здесь не отмерял, — сказал Егор и пошёл домой.

— Обидели человека. Без дела обидели, — сказал Трифон, и они с Антипом пошли вслед за Камышлеевым.

Но Егор и не думал обижаться, всякое в жизни бывает. У него хватало забот и без этого, просто решил про себя, что больше не будет нянчиться с камышлеевцами. Пусть своим умом живут, вот и не будет никаких разговоров. У того же Томаева трое почти взрослых сыновей — пусть сами и корчуют. Вскоре он и забыл про это. Егор не обиделся, но в деревне стал появляться реже, занялся своими делами. Больше времени был с женой и сыном.

15

Зелёная чаща елей и сосен, сторожевой стеной оберегавшая усадьбу Камышлеева, замерла, источая терпкий запах смолы. Берёзы и осины, окаймлявшие реку, покраснели и пожелтели так ярко, что бурая трава грязной кляксой расплывалась под ними. Красные гроздья рябин и веточки чёрной переспелой черёмухи затихли в ожидании. Вода в речке не издавала ни всплеска, ни всхлипа, словно обиженная, отвернулась и молчала. Нежность, красота и грусть. Осень — время прощания. Последнего молчания перед дорогой.

Егор сидел на берегу болота. Он любил бывать здесь осенней порой. Хорошие мысли приходили в голову, будто набирался сил на весь год. Озеро всё больше затягивалось травой, кое-где появлялись росточки берёз, у берега уже выросли кочки, покрытые резухой. Были и светлозелёные чистины, будто столы, накрытые мягкой скатертью, и на этой скатерти ровным слоем лежала клюква, крупная, тёмно-красная, сбрызнутая светло-синей дымкой. Бери, собирай её горстями, черпай, не упусти момент. Стоит солнцу приблизиться к горизонту, спрячется царь-ягода, и уже до следующего обеда не покажется, можешь и не искать. По краю болота, где крепкое дно, протоптаны звериные тропы: лоси, изюбры, косули очень любят полакомиться ягодой. За ними прогуливается и медведь, тоже большой любитель клюквы. Ягоды хватает всем.

От мыслей отвлекли выстрелы. Прогрохотало и затихло. Опять наступила тишина, но вскоре послышались шаги, и к болоту вышел Иван Кузнецов, сын Антипа.

— Здравствуйте, дядя Егор, — сказал он, улыбаясь. — Издалека увидел, узнал сразу.

— Здравствуй, Ваня, садись. Рябчиков гоняешь?

— Чего их гонять, — сказал Иван, присаживаясь, — дурные совсем. Их стреляешь, а они сидят, головами крутят, не улетают. Молодняк.

— Настрелял?

— Пяток взял, больше не стал бить. Куда их больше? Лиза попросила рябчиков.

— Как поживаете? Ладите?

— Ладим. Хорошо живём. С огородом управились, вот есть время с ружьём побродить. «Морды» поставил, рыба в реке пойдёт на днях: надо на зиму заготовить себе да отцу.

— Он и сам любил порыбачить, — заметил Егор.

— В кузне много дел накопилось. Ремонт разный.

— Ты чего не помогаешь?

— Никита с ним.

— Егорка маленький не болеет?

— Нет. Ходить начал, падает без конца, но ходит, интересный такой. Вы б зашли как-нибудь, проведали.

— Зайду, Ваня, обязательно зайду. Выберу время и зайду.

— Дядя Егор, вы повезёте товары в Тайшет?

— Когда реки встанут.

— Возьмёте у меня? Есть несколько соболей, ещё прошлогодних.

— Посмотрю, если годные, чего ж не взять.

— Хочу жене обновки сделать. Выручите?

— Хорошо, Ваня. Привет им передавай: и Лизавете своей, и малому. Антипу тоже привет, давно его не видел. Ты далеко собрался?

— Нет, до Трифоновой мельницы дойду краем болота, а там и домой напрямую.

— Мелет Трифон?

— Работает.

— Привет ему передавай. Скажи, что у меня тоже есть зерно на помол. Я потом подойду.

— Ладно. До свиданья, дядя Егор.

Иван быстро растворился среди кустов.

На другой день Егор пошёл в деревню: нужно было заказать у Кузьмы Захарова кадушек. В таких ёмкостях удобно возить всё: и рыбу, и грибы, и ягоды. Зюзенцев за кадушки платит отдельно, ему они тоже нужны.

Кузьма работал в сарае, в углу двора. Там у него было множество заготовок, все аккуратно сложены по размерам. На большом штыре на стене висел рулон железа для обручей.

— Доброго здоровья, хозяин, — сказал Егор, проходя в мастерскую.

— Здравствуй, Егор Петрович, проходи, садись вот здесь. — Кузьма пододвинул свою рабочую табуретку.

— Идёт работа?

— Есть такое дело. Мужик приезжал из Бланки, заказал пять кадушек.

— У них нет специалиста? Я слышал, что есть свой бондарь.

— А едут ко мне. Значит, чего-то не нравится.

— Большие заказывают?

— Ведер на десять — пятнадцать, некоторые и поменьше. Капусту квасить да огурцы солить, как раз для семьи.

— Я тоже к тебе по делу, Кузьма, мне нужно десятка два-три кадушек на два, может, три ведра, но не больше. Возьмешься?

— Чего ж не взяться? Хорошему человеку за удовольствие. К какому сроку надо?

— Не все сразу, но к первому зимнику кадок с десяток надо.

— Пойдём-ка, Егор Петрович, покажу чего. — Кузьма повёл Егора в другой сарай. Там в углу стояли десять двухведерных кадушек с хорошими крышками.

— Такие?

— Такие, — удивился Егор.

— По весне Мыльников заказывал, потом отказался, так и лежат. Будешь брать?

— Все сразу. А остальные через месяц-полтора.

— Постараюсь, — сказал Кузьма. — Я тебе сам их доставлю, они лето пролежали без дела, усохли, я их день-два кипяточном пропарю, будут в лучшем виде.

О цене сговорились быстро. Оба остались довольны.

Егор пошёл к Антипу в кузницу. Антип ковал острогу. Когда зашёл Егор, кузнец закаливал жало. Здесь требовалось умение: перекалишь — острога сломается, передержишь — будет тупиться.

— Лучить собрался? — спросил Егор.

— Самая пора. Вода маленькая и светлая, сегодня с Ванькой и Никитой поедем.

— Боишься, что на себе не донесёшь?

— Чего ноги бить, если на телеге можно доехать. Дорога хорошая.

Пару лет назад мужики прорубили на реку дорогу. Теперь кто хотел — ездил на подводе, ребятишки бегали купаться пешком. Дорога проходила версты полторы через лес, потом выскакивала в луга, а там ещё с версту — и река. По этой дороге гоняли скот пастись и коней в ночное. И в это время не один Антип поедет колоть налима. Все, кто не ленится, возьмут свою