– Мотор забарахлил.

– У «Тойоты» забарахлил мотор?!

– Представь себе. – Он протянул руку и легонько щелкнул ее по носу. – И вообще, я человек обеспеченный, могу позволить себе менять машины.

Природная осторожность шептала, что она играет с огнем, но Тамара шевельнулась и ткнулась лицом в его руку. Правда, он быстро ее убрал.

– Антонина Ивановна, – вспомнила Лина, – вам бабушка ни про какую тележку не говорила?

– Про какую тележку? – не поняла старушка.

– Я посмотрела ее старый ежедневник, одна страница вся исписана этим словом. Не знаете почему?

– Нет, Линочка.

– Да мало ли что можно написать просто так, в задумчивости, – заметил Николай Иванович. – Какой-нибудь психолог тебе объяснил бы, что это означает.

Как же он не догадался просмотреть Полинин ежедневник… Если бы увидел исписанную страницу, не пришлось бы теперь смертельно бояться за Лину.

– Точно, – подхватила Антонина Ивановна. – Меня психологические тесты просто потрясают: если вы выбираете квадрат, значит, вы умны и коммуникабельны, а если круг – еще какая-нибудь глупость.

– Но, как ни странно, – улыбнулась Лина, – эти тесты иногда бывают очень точными.

– Да ну тебя, – отмахнулась завбиблиотекой. – Не смеши. Примитив и халтура и больше ничего.

– Антонина Ивановна, – не стала спорить Лина, – вы не помните, что все-таки было на фотографиях, которые вам бабушка пыталась показать с фотоаппарата? Мы с Николаем Ивановичем его нашли, но он сломан, к сожалению.

– Не помню, Линочка. Не разглядела. Окошечко в фотоаппарате маленькое, а я без очков плохо вижу. Думаю, бабушка тоже мало что могла разглядеть, даже в очках.

– Тоня, – вздохнул Николай Иванович, – народ совсем в библиотеку не ходит? На электронные книги перешли? Мы уже больше часа сидим, а ни одного читателя.

– Ходят люди, представьте себе. Это сейчас середина рабочего дня, жара, вот и нет никого. А по вечерам и в выходные читателей много. Не как раньше, конечно, но ходят люди.

– А что читают?

– Все читают. И журналы, и классику, и муру современную. Но молодежи мало, все больше пенсионеры. И те, кто вот-вот на пенсию выйдет.

Лина слушала стариков, рассеянно поглядывая в окно. Павел не звонил, от этого становилось тоскливо и одиноко даже рядом с абсолютно надежным Николаем Ивановичем. Словно откликаясь на ее мысли, в кармане заиграл телефон, но это оказался не Павел, а свекровь, и Лина с удивлением обнаружила, что совсем забыла про Стаса и про всю свою прежнюю жизнь.

– Да, Екатерина Федоровна, здравствуйте, – выйдя в соседнюю комнатку, откликнулась Лина.

– Здравствуй, Линочка. Что у вас случилось, девочка? Стасик звонил совершенно убитый, я даже толком ничего не поняла. Что случилось, дорогая моя? Вы поссорились?

– Нет. Екатерина Федоровна, мы не ссорились, но я хочу подать на развод.

– Господи! Бог с тобой, почему? Что вдруг произошло?

– Это не вдруг. Может быть, со стороны это было не заметно, но мы плохо жили все эти годы. У нас все время была одна сплошная ссора.

– Перестань, Лина, – устало запротестовала свекровь. – Ну что ты выдумываешь? Я своего сына знаю, характер у него нелегкий, это верно, но главное же не это. Главное, что он тебя любит, и ты его любишь. Ну разве можно из-за ничего сломать две жизни. Если он тебя чем-то обидел, скажи ему. Ну… отругай, в конце концов. Но не разводиться же.

– Екатерина Федоровна, мы оба были несчастны. У нас не было дома, правда. Ни у меня, ни у него. Люди идут домой отдыхать, а мы шли на поле боя отношения выяснять. И это каждый день. Зачем так жить? От этого всем только плохо.

– Ну и не надо ссориться. Нужно все время помнить о том, что вы друг друга любите, а все остальное не имеет никакого значения. Стас не самый плохой человек, Линочка. Ты вспомни, он же всегда тебя жалел. Разве он когда-нибудь заставлял тебя, например, встречать его горячим обедом? А ведь это первейшая обязанность жены…

– Стас хороший человек, Екатерина Федоровна, и я это знаю. Он умный, честный и порядочный. Но… у нас жизнь не сложилась. Поверьте мне, всем будет лучше, если мы разведемся.

– Не понимаю. Лина… – Свекровь помедлила. – У тебя есть другой?

– Не в этом дело. Нам давно следовало развестись, мы только треплем друг другу нервы. У нас самый невинный разговор перерастает в ссору, и так каждый день. Понимаете, Екатерина Федоровна, каждый день…

– Так у тебя другой, Лина? – требовательно уточнила свекровь.

– Да, – устало согласилась Лина. – У меня другой.

В придорожную избу-ресторан Сергей заглянул, не надеясь узнать что-то новое. Ездить по дорогам вообще глупо, он это понимал, и Влад тоже, но сидеть в городе не было никаких сил.

Как он будет жить, если Томку убьют, а он даже не успеет ей сказать, что на самом деле Лина ему совсем не нужна? Что на него нашло в соседском саду?

С Линой ему разговаривать легко, это верно, как когда-то было легко говорить с ее бабкой. Ему казалось, что Лина, как и Полина Ивановна, понимает его почти без слов. С Тамарой – да, действительно, каждый раз приходилось словно опускаться на какой-то другой уровень, не на тот, что с мужиками в пивной, конечно, и не тот, что со слесарем Демьянычем, но все-таки вниз. Ну и что? Несмотря на это, Томка своя, близкая, понятная, а Лина – чужая. И на самом деле он никогда бы не стал отбивать ее у мужа.

Он пытался найти слова, чтобы объяснить это Томе, не находил и пугался, что объяснить не сможет, он жестоко ее обидел, и ей придется жить с этой обидой, а он перед ней и перед собой окажется законченным подлецом.

Столиков в ресторане оказалось всего три, Сергей удивился, что накрыты они на удивление белоснежными скатертями. А посетителей не наблюдалось вовсе. Вообще все в этой крошечной избенке было на удивление чистым, опрятным, каким-то пряничным, как в сказках братьев Гримм. Думать про братьев Гримм ему было неприятно, потому что сказки ему давала читать Полина Васильевна, а сейчас ему больше всего хотелось забыть о ней навсегда. О ней и о похожей на нее внучке.

– Девушка. – Он хотел улыбнуться подскочившей официантке, но не смог. – К вам сегодня пара не заглядывала? Девушка не заглядывала, темненькая такая?

Девушкой официантку назвать было трудно, тетке сорок как минимум. Впрочем, ему самому сорок, а он все считает себя молодым.

– Нет, – пролепетала тетка. Приветливая улыбка, по-настоящему приветливая, не заученная, как у барменов в кино, сменилась таким испугом, что Сергей официантку пожалел. Не иначе как она его узнала, его фотографии часто мелькали в местной газете. А может, и живьем видела, город-то маленький.

– А кто заходил сегодня? – Он постарался говорить помягче, но и это ему не удалось. – После двенадцати?