Она обиженно насупилась, но давить на больную мозоль перестала. Хотя в ее взоре ясно читалось осуждение и непонимание, как можно променять небезразличного человека на какую-то поездку, будь она хоть трижды полезной.

— Ладно, прости, — первой не выдержала подруга повисшего тягостного молчания. Подбежала ко мне, по-прежнему стоявшей на одном месте, обняла, и я уткнулась в дружеское плечо, боясь разреветься. — Ты вправе поступать так, как считаешь нужным, а я должна тебя поддерживать во всем… Сань, все у тебя получится, это я и без твоего дара вижу!

— Спасибо, — пробормотала я растроганно. — Как же я там без тебя…

— А это лишний повод там не задерживаться, — рассмеялась Ритта, крепче сжав руки. — Вот вспомнишь, что здесь тебя жду такая замечательная я… Никакими соблазнами не удержат!

И я рассмеялась в ответ — впервые за эту неделю.

Леди Геллея, устроившаяся на недописанной Риттиной работе, одобрительно муркнула.

Уезжали мы ранним утром, больше походившем на ночь. Солнце еще не взошло; густые сумерки разбавлялись желтоватым светом фонарей, сказочными змеями обвивали сонный университет, смешивались с метущей дорожки поземкой.

Ритту я будить не стала — слишком сладко она спала. Полюбовалась на ее безмятежное лицо, на всякий случай сохраняя эту картинку в памяти, подхватила большую, но не тяжелую благодаря выданному накануне наставницей амулету сумку, потрепала тревожно переминающуюся у двери леди-кошку по призрачному загривку и вышла в пустой, непривычно темный коридор. Шла словно во сне, особенно по слегка подсвеченной лестнице. И с каждым шагом нереальность происходящего лишь нарастала. В какой-то миг накатило — показалось, что вот-вот проснусь, вырвусь из вязкого кошмара, в который превратилась моя жизнь, и все будет по-прежнему… и в этот же миг безумная надежда лопнула, как мыльный пузырь.

— Доброго утра, леди Далларен, — склонился в вежливом поклоне поджидавший меня в холле Береан Вердиш. Дежурная вахтерша, уронившая голову на сложенные на столе руки, согласно всхрапнула. — Позвольте взять ваши вещи.

— Не стоит, милорд, — подавив острый приступ ненависти, качнула головой я. — Сама справлюсь.

— Не к лицу леди быть столь самостоятельной, — усмехнулся мой оживший и не думающий развеиваться кошмар.

— Увы, правильной леди из меня не получилось, — равнодушно пожала я плечами и, так как Вердиш продолжал стоять посреди холла, осведомилась: — Мы никуда не едем? Я могу вернуться к себе?

— Увы, — в тон мне ответствовал тиронец, — но ехать придется. Только ты кое-что забыла. Вернее, кое-кого. Кошку свою позови.

— Простите? — растерялась я от столь неожиданного заявления.

— Твоя кошка, Сандера, — терпеливо повторил Вердиш, оглядывая полутемный холл прищуренным взглядом. — Полупрозрачная кошка.

— Она не кошка, — помотала я головой, не понимая, с чего он вообще вспомнил о ней. — Это леди Геллея. Она дух университета, и покинуть его не может…

— Даже так? — усмехнулся Вердиш, и мне показалось, что в его холодных глазах мелькнуло что-то, весьма напоминающее простые человеческие эмоции. А потом он и вовсе выкинул нечто невероятное: — Я знаю, что ты прекрасно меня слышишь, — тихо сказал он, глядя куда-то поверх моего плеча. — Выходи, Геллея. Ты же не хочешь, чтобы твоя подопечная пострадала?

И не успела я ни удивиться, ни возмутиться, как у моих ног закрутился крошечный снежный вихрь, мгновение спустя превратившийся в кошку со вздыбленной на загривке призрачной шерстью, прижатыми ушами и оскаленными клыками.

— Впечатляет, — хмыкнул Вердиш и поинтересовался неожиданно ласковым тоном: — Могла бы — убила бы, верно?

Раздавшееся шипение послужило более чем красноречивым ответом.

— Ничего, я это исправлю, — пробормотал тиронец и весьма опрометчиво протянул кошке ладонь. И зашипел не хуже леди Геллеи, отдергивая расцарапанную руку: призрачные коготки на поверку оказались не такими уж и призрачными. — Возьми ее, — отрывисто приказал он, сжимая пострадавшую ладонь в кулак. — Леди едет с нами.

Кошка ехидно фыркнула и сама запрыгнула на мое плечо, откуда щелкнула на Вердиша зубами. Тиронец нахмурился, но комментировать поведение Геллеи и уж тем более пояснять свою внезапную блажь не стал. Так в полном молчании мы вышли из общежития и добрались до ворот университета, где нас уже поджидали два запряженных белоснежными лошадями экипажа.

Собственно говоря, я до сих пор дышала лишь по одной причине: Рэйю Адларэ тоже брали в Тирон. Еще с нами по распоряжению милорда Вилорена отправлялась Найя Рассей, немолодая и строгая преподавательница теории предсказаний, в чьи обязанности входило присматривать за нами в пути и в чужой стране. Мы с Рэйей должны были ехать в одном экипаже, но однокурсница затаила на меня обиду — а может, и без воздействия Вердиша не обошлось, — а потому демонстративно отошла к другой карете. Возле оной скучали спутники Вердиша, с которыми он впервые явился в университет: высокий мужчина, похожий на Вердиша светлыми волосами и бледной кожей, но не живым выражением лица, и молодая женщина, как и в первую нашу встречу, облаченная в брюки, только вместо жилета сейчас на ней была короткая кожаная куртка. Головных уборов она, видимо, не признавала, и короткие молочно-белые волосы припорошил мелкий снежок, что женщину совершенно не смущало.

— Ивон, пора, — коротко кивнул ей Вердиш, открывая дверцу для меня.

Ничего не оставалось, как, кинув прощальный взгляд на сонный университет, нырнуть в теплое темное нутро экипажа, где уже дремала мэтресса Рассен. Уступка приличиям, пустая формальность, ибо, учитывая особые способности тиронца, преподавательницу можно было не принимать во внимание… как и не следовало рассчитывать на ее помощь в случае чего.

Леди-кошка удобно умостилась на моих коленях, и я, чтобы занять дрожащие руки, осторожно гладила ее, стараясь не смотреть на расположившегося напротив Вердиша. Безумно хотелось, следуя примеру леди Геллеи, вцепиться ногтями в его холеное лицо, чтобы стереть с него равнодушие, чтобы заставить чувствовать боль. Это было бы честно. И глупо…

— Я хотел по-хорошему, — негромко проговорил тиронец, едва карета тронулась. Я покосилась на мэтрессу Рассен: подтверждая мои подозрения, она безмятежно спала. — Если бы не твое упрямство, никто бы не пострадал.

— Актер из вас неважный, — неприязненно заметила я под недоверчивое фырканье кошки.

— Знаю. Это совершенно не мое, — усмехнулся Вердиш.

— А привороты — ваше? — прищурилась я.

— Вполне. Просто с тобой мне не повезло.

— Знакомо. Мне тоже с собой не везет, — мрачно пробормотала я.

— Насколько все было бы проще… Мы бы уехали из дворца, и наутро ты была бы готова ради меня на все. Почти добровольно и без ненужных страданий. Стоило ли все усложнять?

Пожалуй, нет. Риннара бы никто не тронул… И он бы не думал сейчас, что я его предала.