Я хватаю майку и бросаюсь к двери. Слышу, как за спиной у меня шуршит сено, это Райан с трудом пытается встать.

– Бет, подожди! Прости меня! Пожалуйста!

Возле самой двери я вдруг останавливаюсь. Другие парни, которыми я пользовалась, чтобы хоть что-нибудь почувствовать, никогда не извинялись. Они никогда не просили меня остаться. Я осмеливаюсь быстро глянуть через плечо, и внутри у меня всё переворачивается, когда я вижу его искажённое болью лицо.

Райан протягивает ко мне руку.

– Пожалуйста. Поговори со мной.

Разговоры, всё из-за них. Это из-за них ничто, которое и должно быть ничем, стало чем-то. Часть меня умоляет послушаться и остаться – поговорить. Но я выбегаю в ночь. Если я останусь, мне будет больно – и значит, надо бежать.

Сегодня мы выиграли, хотя я совершенно не понимаю, как. Всю игру солнце слепило глаза. Голова раскалывалась в диком, мучительном ритме. Два раза я отходил блевать в перерывах между иннингами. Играть с похмелья – это ещё один круг ада. Даже сейчас я с трудом справляюсь с желанием съехать на обочину, уронить голову на руль и чуть-чуть вздремнуть. Но я не могу.

Она мне нравится. Мне нравится Бет, правда. Я понял это в ту секунду, когда она улыбнулась мне в джипе после переправы через реку. Да, она жёсткая и закрытая, но в то же время совсем не такая. Вчера ночью стены, которые она возвела вокруг себя, дали трещину.

Когда я обнимал Бет во время танца, то увидел её – красивую девочку, которая любила бантики. Когда она переплела свои пальцы с моими, чтобы удержать от драки с Тимом, я увидел девочку, которая защищала Лейси в начальной школе. В амбаре я долго слушал её болтовню об Исайе, Ное, Эхо и далёких океанских берегах. В этих рассказах открывался человек, бесконечно преданный тем, кого любит. Тогда я впервые увидел без маски девушку, которая всё прячет в себе.

И я увлёкся. Очень сильно. И сам всё испортил, когда дотронулся до неё. Как я мог быть таким ослом?

Вечернее солнце пробивается сквозь кроны деревьев, обступающих дорожку, ведущую к дому Скотта Риска. Я прокручиваю в голове слова, которые произнесу, когда Скотт откроет мне дверь. Честно признаться, у меня немного поводов увидеть Бет. И правда мне тоже вряд ли поможет. Как это будет выглядеть? Привет, вчера вечером я увёз из дома вашу племянницу, напился в хлам и тискал её в амбаре до тех пор, пока она не убежала, но я хочу принести свои извинения и попросить её дать мне второй шанс.

Ага. Душевный разговор получится.

Бет сидит на ступеньках крыльца, уронив голову на руки. Я вздрагиваю. Это моя вина. Это я сделал с ней такое. Бет следит за мной сквозь упавшие на глаза волосы, пока я паркуюсь перед гаражом. Потом она выпрямляется и обхватывает себя руками.

– Привет, – говорю я, подходя к ней. – Как ты себя чувствуешь?

– Хреново.

Она сидит босиком, одетая в тёмно-лиловую хлопчатобумажную майку, туго обтягивающую талию, и поношенные рваные джинсы. Из-под съехавшей с плеча майки торчит чёрная лямка бюстгальтера. Я заставляю себя отвести глаза. Вчера ночью я имел счастье слишком близко познакомиться с этим сводящим с ума бюстгальтером.

Я останавливаюсь на нижней ступеньке крыльца и засовываю руки в карманы. Она чувствует себя хреново из-за похмелья или потому, что жалеет о произошедшем?

– Голова целый день раскалывается.

Бет делает глубокий вдох и медленно выдыхает, отдувая пряди волос с лица.

– Зачем ты пришёл?

– Вчера ты так быстро убежала.

Перед моими глазами проносятся картины вчерашней ночи. Её руки, стягивающие с меня майку, путающиеся в моих волосах, её горячие ладони на моей коже. Я вспоминаю прикосновение своих губ к её шее и сладкий вкус её кожи. Изгибы её тела под моими руками. Её ногти, дразнящие мою спину.

– Я хотел убедиться, что ты в норме.

– Я в норме, – говорит она.

Бет снова спряталась за свои кирпичные стены. Закрылась. Зацементировала все эмоции. Я смотрю на неё. Она смотрит на меня. Я не знаю, что ей сказать. Вчера ночью это было даже не свидание. Это была сделка. Она не была моей девушкой, которую я медленно вёл шаг за шагом. Она не была девушкой, которую я несколько раз водил ужинать, а потом целовал чересчур часто и чересчур долго. С Бет я разом перешагнул все границы, которые никогда не переходит настоящий мужчина.

– Мне жаль.

– Что жаль?

Под её гневным взглядом я чувствую себя как на эшафоте.

– Что…

В самом деле, за что я прошу прощения? О чём сожалею? О том, что снял с неё майку? О том, что целовал её, пока не почувствовал, что схожу с ума? О том, что трогал её? Ощущал её? Наверное, за свою жизнь я сделал много такого, о чём стоит пожалеть, но только не об этом. Не об этом.

– Прости, что воспользовался твоим состоянием.

Правый уголок её рта чуть приподнимается, потом опускается и тут же поднимается снова.

– Вчера у нас не было секса.

Кровь бросается мне в лицо, я опускаю глаза на свои кроссовки.

– Я знаю.

Я в чём-то благодарен Бет за то, что она ушла. С того самого мгновения, когда мои губы коснулись её тела, мы очень быстро превратились в извергающийся вулкан. Горячий и стремительный. Слишком стремительный. Настолько, что я едва не отдал Бет свою девственность.

– Так за что ты просишь прощения?

Я собираю всю свою решительность и смотрю ей в лицо.

– Ты ушла. Убежала. Очень быстро. То, что я сделал… Мы напились. Вообще я не пью и с девушками так себя не веду. Ты ушла расстроенная. Я перешёл границу, и то, как ты ушла… Прости меня.

Бет откашливается.

– Райан… – она произносит моё имя очень медленно, как будто собирается с мыслями. – Это же я вчера воспользовалась твоим состоянием.

Я застываю.

– Нет, это неправда. Девушки так не делают. Так поступают только парни.

Её губы сжимаются и кривятся, она качает головой.

– Чушь. Я отлично помню, как сказала тебе, что не хочу быть одна.

– Вот! И после этого я должен был встать и уйти.

– Но я не хотела, чтобы ты уходил.

– Но я должен был. Так поступают уважающие себя парни. Особенно с девушками, которые им нравятся.

Бет тычет в меня пальцем.

– Вот, вот в этом-то всё дело. Я тебе не нравлюсь.

Почему она делает моё извинение таким невыносимо трудным? Почему с ней вообще так тяжело?

– Нет, нравишься.

– Нет, не нравлюсь! Ты просто внушил себе это.

Она сводит меня с ума. Как она сумела так глубоко проникнуть в меня?