ни на что не реагирует… как это слово такое… – Катька наморщила лоб, – с котами связанное…

– Кататония?

– Точно! – расцвела Катька. – Главврач сказал – безнадежен, его в хроническую бесплатную больницу отправили.

«Ну и черт с ним!» – подумала Ксения, вспомнив сумасшедшие глаза Артема и как он собирался убить их троих.

– А баба во второй палате не совсем овощем оказалась, как от лекарств отошла маленько, вызвала своего не то родственника, не то начальника, он как раз сегодня ее забрать должен. Вообще, больные разбегаются как тараканы, – призналась Катька, – уж на что Зарянкин безобидный был псих, только с телевизором ругался, так и то адвоката вызвал, с бывшей женой судиться будет, раз она его против воли сюда определила.

Зарянкину Ксения симпатизировала и от души пожелала успеха.

– А Алена Дроздовская выписалась?

– Да ей же по голове попало, так сегодня как раз повязку снимают, а там, врач сказал, посмотрим. Да и я думаю отсюда линять… – Катька отчего-то пригорюнилась.

– Давай-давай, а то совсем тут заплесневеешь! – С этими словами Ксения поднялась на второй этаж и пошла по коридору, сделав неприступно-деловое лицо.

Проходя мимо кабинета завотделения, она услышала гневный и довольно знакомый голос.

– Это безобразие! – гремел вальяжный баритон. – Это форменное безобразие! И если вы думаете, что мы это просто так оставим, то вы глубоко ошибаетесь!

Ответ был неразборчив, и в это самое время дверь открылась, так что Ксения едва успела отскочить в сторону. На пороге стоял господин Ш.У.Мер собственной персоной. И держал за руку что-то такое… Ксения не поверила своим глазам. Судя по всему, это была Александра. Но как же она изменилась!

В этой оплывшей, как старая свечка, фигуре ничего не осталось от прежней деловой, решительной и уверенной в себе женщины. На ней надет был какой-то балахон, напоминающий рубище еретиков, приговоренных к сожжению инквизицией в Средние века.

Лицо было опухшим и напоминало непропеченное тесто. Узкие щелки глаз терялись в распухших щеках, нос напоминал незрелую сливу. Рот был полуоткрыт, и губы непрестанно шевелились.

– Вы за это ответите! – рявкнул Шалва, как его там дальше, в глубь кабинета, дернул Александру за руку и поволок ее по коридору.

Ксения устремилась за ними.

Охранник перед входом, очевидно, посчитал, что они вместе, потому что ничего не сказал.

Ксения улучила момент и возле машины, когда Шалва, как его там, надевал на Александру пальто, умудрилась пристроить под сиденье крошечный микрофончик.

– Что вы здесь делаете? – изумился адвокат, увидев рядом с машиной Ксению.

– Господин Ш.У.Мер? – затараторила она. – Газета «Утреннее какао». Вы сейчас были в психиатрической клинике? Позвольте задать вам несколько вопросов. Дело в том, что наших читателей очень интересует положение… то есть состояние… – она вовремя отшатнулась, заметив в его глазах ярость.

– Без комментариев, – прохрипел он, засунув Александру в машину и захлопнув дверцу.

Ксения юркнула за чей-то зеленый внедорожник, едва не ползком пробралась до машины Розалии Степановны и включила там приемное устройство.

– Черт знает что! – услышала она мужской злобный голос. – Не хватало еще тут прессы!

– Д-да… – судя по всему, ответ исходил от Александры.

– Вы понимаете, что все летит к чертям! – не унимался ее шеф. – Вы понимаете, что если мы завтра не проведем ритуал, то ждать придется еще год! Вы понимаете, что таково повеление Энлиля! Что если мы не проведем ритуал завтра в полночь, то ребенок окажется бесполезен!

Он перевел дыхание и продолжил с новой силой:

– Ведь Энлиль должен посмотреть на него и дать нам знак, тот ли это ребенок или нет! Воплотилась ли в нем душа нашего обетованного царевича! Вернет ли он нам древнюю славу и могущество! И сделать это он может только завтра в полночь! В противном случае ждать придется еще год, и этот ребенок уже вырастет и не будет готов для ритуала! Все сроки пройдут!

«Что еще за Энлиль? – встревожилась Ксения. – И этот Исайя все Энлиля поминал. Кому это они собираются предъявлять для опознания ребенка? И что собираются с ним сделать, если ребенок им не подойдет? Обратно подменить детей? Вряд ли…»

– Да-да… – послышался слабый голос Александры. – Ва-ва… ва-ва-ва…

– Что ты тут мне блеешь, как овца? – Ее шеф окончательно рассвирепел. – Говорить толком не можешь? А какого черта в клинике оказалась и дала себя запереть? Тоже мне помощница. И с кем я работаю? А это еще что? О, черт!

Ксения едва успела снять наушники, чтобы не оглохнуть от треска. Очевидно, она второпях плохо спрятала микрофон, и он вывалился.

Она осторожно выглянула из окна и увидела, что машина господина Ш.У.Мера рванула от клиники на полном ходу.

Больше ничего она не услышит, поняла Ксения.

Что ж, до завтра еще есть время, хоть и немного. Она знает, что ритуал, куда принесут украденного ребенка, состоится завтра в полночь, не знает только, где это произойдет. Но способ узнать это очень прост: нужно проследить за старой ведьмой Изольдой Михайловной, уж она-то точно на ритуале будет, ребенка привезет.

Ладно, об этом подумаем завтра. А пока тут еще полно дел.

Ксения решительно вышла из машины и снова отправилась к дверям клиники.

– Вы к кому? – проявил строгость охранник.

– Хозяйка вызвала, у нее вещей много, сама не донесет, а санитарам вашим не доверяет, – буркнула Ксения.

Охранник был новый, поэтому за санитаров не обиделся, но на Ксению посмотрел с легким злорадством – мол, потаскай-ка сумки, фифа этакая, поработай, как прочие.

А Ксения поспешила в девятую палату, оттуда как раз выходила медсестра с ворохом бинтов.

Алена сидела на кровати, и если честно, то Ксения едва ее узнала. Очень бледная, неровно подстриженные волосы торчали, как у больного ежика, на лице остались одни глаза.

– Привет! – сказала Ксения. – Ты меня помнишь?

– Что-то такое припоминаю… – Алена мучительно наморщила лоб, – вроде бы ты тогда в палате была, когда меня… стойкой от капельницы этот псих стукнул.

– Как себя чувствуешь? У тебя что – сотрясение мозга было?

– Да нет, они говорят – ушиб… – вздохнула Алена. – Надоело все до чертиков, а они домой не отпускают, пока родственники не придут. А никто не приходит, и телефон куда-то делся…

– Так… знаешь что? – Ксения огляделась по сторонам. – А давай-ка мы отсюда сбежим.

– Как?

– Да просто, как все делают, сейчас встанешь, оденешься и тихонечко уйдешь, а я тебе помогу. – Ксения уже рылась в шкафу.

Одежда Алены была брошена неопрятным комом. Надо же, дорогая все же клиника, а такое безобразие!

– Но как же… – слабо сопротивлялась Алена, – врач… выписка… документы…

– Слушай, за каким чертом тебе эти документы сдались? – рассердилась