– Томас! Если ты вздумал спрятаться от меня…

Но я оборвал сам себя, понимая, насколько не в характере брата затевать прятки. Он вообще не любил подвижных игр. Прекратив на время звать его, я вслушался. Снаружи доносился ночной хор сверчков – звуковой фон настолько привычный, что обычно на него не обращаешь внимания. Вскоре рядом со мной раздался шорох в старой соломе, устилавшей пол амбара не одно десятилетие с тех пор, как прежний владелец использовал его по назначению, поскольку занимался фермерством. Но я увидел только мышь, пробежавшую мимо и исчезнувшую в своем укромном закутке.

Я обошел амбар по кругу, проведя ладонью по смятому капоту трактора, когда оказался с ним рядом. Теперь оставалось лишь сожалеть, что у Томаса никогда не было своего мобильного телефона. Сейчас я бы попытался дозвониться до него.

Размышляя, куда еще он мог уйти, я решил спуститься вниз к оврагу мимо того места, где брат нашел в тот день отца. Выключив в амбаре свет, я метнулся к гребню холма позади дома.

– Томас! Ты там? Ты внизу?

Ни звука в ответ.

Кому я еще мог позвонить, кроме как полицейским? У Томаса не было друзей. И он не мог отправиться к кому-то в гости с ночевкой.

Я вернулся в дом и набрал номер полицейского участка в Промис-Фоллз, сообщив об исчезновении брата.

– Сэр, мы по возможности немедленно отправим к вам патрульную машину, – отозвалась дежурившая на телефоне женщина, – а пока мне необходимо записать приметы вашего брата. Сколько ему лет?

Мне пришлось даже сделать паузу, чтобы вспомнить.

– Тридцать пять. Он на два года моложе меня.

– И когда именно он пропал?

– Не знаю. Я уезжал на день, а когда вернулся, его не было на месте.

– Мистер Килбрайд, если я правильно поняла, речь идет о взрослом мужчине, которому тридцать пять лет? И, вернувшись домой, вы обнаружили, что он куда-то ушел? Но ведь он мог поехать за покупками или просто на прогулку, не так ли?

– Нет. С ним все обстоит иначе. Брат вообще никогда не покидает дома.

– Может, ему надоело торчать там постоянно?

Я вздохнул, сообразив, что без долгих объяснений не обойтись.

– Томас – психически больной человек. Впрочем, это не совсем так, но он находится под регулярным наблюдением психиатра. И это ненормально для него уйти из дома, никого не предупредив.

– Получается, что вы оставили психически больного человека одного, мистер Килбрайд?

– Господи, говорю же вам… Он не совсем… А вы не могли бы просто прислать сюда вашего сотрудника, чтобы я постарался все ему объяснить на месте?

– Машина к вам подъедет, сэр. Но только…

– Мне нужно идти!

Меньше всего мне хотелось провести все время, пока я ждал патрульную машину, в бесплодных препирательствах с дежурной.

Звонок в полицию не успокоил меня. Напротив, я был как никогда близок к панике. Выйдя на террасу, я стал вглядываться в подъездную дорожку, а потом левее, туда, где в нескольких сотнях ярдов от нас жила ближайшая соседка. Эта женщина осталась одна с тех пор, как несколько лет назад умер ее муж. И сейчас мне не оставалось ничего, кроме как пойти и попытаться разбудить ее.

Но именно в тот момент проезжавшая по шоссе со стороны города машина стала замедлять ход. Затем она съехала с асфальта на обочину и захрустела шинами по гравию нашей подъездной дорожки.

Наблюдая за ее приближением, я спустился на ступени террасы, гадая, везет ли это кто-то домой Томаса или же водитель прибыл, чтобы сообщить мне о нем дурные новости.

В свете фар, направленных прямо на меня, я не мог различить, сидит ли кто-нибудь рядом с шофером. Машина остановилась позади моей, и когда открылась пассажирская дверца, я сразу увидел, как наружу выбрался брат, но по-прежнему не узнавал человека за рулем.

– Томас! Где, черт возьми, тебя носило?

В руках он держал нечто вроде планшета, и я не сразу сообразил, что эта одна из новомодных электронных новинок, имевших сотни полезных функций, включая доступ в Интернет. Если он и понимал, сколько беспокойства причинил мне, то виду не подал, словно это заботило его сейчас меньше всего.

– Я поехал ужинать. В «Кентукки фрайд чикен». А эта штука в сто раз лучше джи-пи-эс в твоей машине. Что тебе удалось узнать в Нью-Йорке? Расскажи подробности. Только пойдем в дом, а то очень холодно.

Как ни в чем не бывало Томас прошествовал мимо меня, поднялся на террасу и скрылся в доме. Я услышал, как открылась дверца водителя. Через несколько секунд на меня с улыбкой смотрело знакомое лицо.

– Привет! – воскликнула Джули. – Твой брат – это нечто! Мы потрясающе провели вместе с ним время. А история с человеком в окне и пакетом на голове? Слушай, здесь же пахнет настоящей сенсацией!

Еще не успев ни слова сказать ни Томасу, ни Джули, я достал свой сотовый телефон, снова позвонил в полицию и сообщил, что мой брат благополучно нашелся. А потом обратился к Джули:

– Что произошло?

– Ничего особенного. Ты сказал, что я могу к вам заскочить, вот я и заскочила. Тебя дома не оказалось. Томас находился один и никак не мог приготовить себе ужин. Тогда я предложила поехать со мной поужинать в город, и он согласился. Пригласишь меня и дашь что-нибудь выпить, или мне возвращаться домой на трезвую голову?

– Что ты сумел выяснить? – раздался крик Томаса, который вышел из дома и встал на террасе с айподом в руках.

– Подожди, – сказал я. – Сейчас приду в дом. – А потом задал вопрос Джули: – Где он взял эту штуковину?

– Я позволила ему попользоваться ею немного, – ответила она. – Показала, что с ее помощью можно изучать планы городов где угодно, и не обязательно для этого сидеть дома за письменным столом.

– Я хочу такой же, Рэй, – заявил брат. – Ты купишь мне его?

– Томас! Я же велел тебе подождать в доме. Через минуту я приду к тебе.

Он вернулся в дом.

– А знаешь, он прав, – вдруг произнесла Джули.

– То есть.

– Ну, как ты с ним разговариваешь. Он пожаловался, что ты постоянно злишься на него.

– Я не… Он тебе сам это сказал?

Джули кивнула.

– Но не переживай, откровенничает он только со мной.

– Я на него вовсе не злюсь и желаю ему только добра. Стараюсь как могу.

– Не сомневаюсь.

– Мне кажется, или ты действительно говоришь со мной сейчас свысока?

Она улыбнулась:

– А вот на сей раз, вероятно, прав уже ты. Слушай, мне, наверное, лучше просто уехать домой…

– Нет-нет, непременно заходи! Расскажи, какой я плохой брат.