– А у тебя есть время? На это может уйти остаток ночи.

Когда мы поднимались по ступеням, я заметил:

– Удивлен, что тебе удалось выманить Томаса из дома. Он ненавидит покидать его.

– Эта игрушка очень помогла. А еще обещание покормить его в «Кентукки фрайд чикен».

– Да, это могло сработать, – кивнул я, входя вслед за ней в дом.

Сверху уже доносились щелчки «мыши».

– Поднимайтесь ко мне! – крикнул Томас.

– Мне лучше сразу с этим разобраться, – вздохнул я. – Пойдешь со мной?

Она кивнула.

– Но должен предупредить, что у нас наверху все выглядит не совсем обычно.

– А Томас уже мне показал, – проговорила Джули. – Ничего особенного. Вот мой брат развешивал по всем стенам картинки с голыми женщинами. Так что карты меня после этого смущают мало.

– Ну, рассказывай, – произнес Томас, когда мы вошли к нему в комнату, но не отвел взгляда от центрального монитора, на котором перемещался по улицам неизвестного мне города.

– Если ты хочешь побеседовать, то остановись и повернись ко мне, – сказал я.

– Это как раз то, о чем я только что упомянула, – прошептала Джули мне на ухо. – Ты общаешься с ним так, словно он – дитя несмышленое.

Я жестом попросил ее замолчать, потому что брат снял наконец пальцы с «мыши» и сделал четверть оборота в своем кресле.

– Что же тебе удалось узнать?

Я откашлялся.

– Ну так вот. Я приехал на Очард-стрит и нашел нужный дом. Посмотри. – Я достал телефон, открыл режим фотоаппарата и протянул ему. – Вот его снимок.

Томас изучил крохотное фото на дисплее телефона и сравнил его с распечаткой – точно такой же, какую выдал мне перед поездкой на Манхэттен.

– Да, то самое окно. Кирпичная кладка совпадает.

– И как видишь, – заметил я, – никакой головы в окне нет.

– Ты так говоришь, будто это что-то доказывает, – возразил Томас.

– Я лишь констатирую факт, вот и все.

– Если бы на нашей подъездной дорожке полгода назад случилась авария и ты снял ее на камеру, а потом сделал кадр с той же точки сейчас, это не доказывало бы, что аварии вообще не было, верно?

– Один – ноль в пользу Томаса, – улыбнулась Джули.

– Я все понимаю, – обратился я к брату, пропустив ее замечание мимо ушей. – Просто рассказываю, что видел своими глазами.

– Ты предпринял еще что-нибудь?

– Да. Я поднялся к квартире. Постучал в дверь.

Томас не сводил с меня глаз.

– И что дальше?

– Никто не отозвался. Квартира оказалась пуста.

– Как?

– Соседка сообщила мне, что там уже много месяцев никто не живет.

– И ты даже не спросил ее, не убивали ли кого-нибудь в этой квартире?

– Нет, не спросил. У меня были основания полагать, что о подобном событии она непременно поведала бы мне.

– Конечно, но при условии, что не совершила преступления сама.

– Поверь мне, на убийцу соседка не похожа. Она информировала меня, что девушки, жившие в квартире, давно уехали.

– И с тех пор квартира пустует?

– Да, и что? – пожал плечами я.

– А тебе не кажется это странным?

– Нет.

– Я слышал, жилья в Нью-Йорке не хватает. Почему же за все это время квартиру не сдали?

– Не знаю, Томас.

– А что сказал управляющий, когда ты задал ему этот вопрос?

– Какой управляющий?

Мой телефон все еще оставался в руках Томаса, который переключился на следующее фото.

– Это что такое?

– Список жильцов при входе.

– А рядом? Разве не номер телефона управляющего?

– Да, похоже на то.

– Так ты с ним разговаривал?

– Нет.

– Почему? Ведь как раз управляющий мог точно знать, произошло ли в той квартире убийство или нет.

– Послушай, Томас, я сделал для тебя пару фото, постучал в дверь, но там никого не оказалось. И, право, не знаю, что еще я мог предпринять.

Джули усмехнулась:

– Неужели тебе трудно было поговорить с управляющим? Или опросить других соседей?

– А тебя это каким боком касается?

– Ты приехал в такую даль. Был уже на месте, на нужной улице, в нужном доме. И ты уж точно мог постучать еще в несколько дверей хотя бы ради того, чтобы оправдать поездку.

Я в изумлении уставился на нее.

– А ведь верно, – поддержал ее Томас, с неодобрением глядя на меня. – Почему ты так небрежно отнесся ко всему? Эх, надо было мне самому отправиться туда вчера.

– Надо было, – съязвил я, – и еще через пару недель ты бы как раз оказался на Очард-стрит.

– Но я по крайней мере хоть что-то выяснил бы. А получилось, как в тот, другой раз, когда у человека в окне возникла проблема.

– В какой другой раз?

Но Томас словно забыл о своей последней фразе и продолжил:

– Ты даже не попытался провести расследование. И уж конечно, тебе далеко до стандартов Центрального разведывательного управления. Не представляю, как бы они отреагировали, узнав об этом.

– Им бы это не понравилось, – поддакнула Джули.

– Сдаюсь. – Я поднял руки вверх. – В следующий раз ты можешь сам сесть в поезд и отправиться в Нью-Йорк, чтобы изображать Арчи Гудвина и собирать улики. А я останусь дома и буду ухаживать за орхидеями, как Ниро Вульф.

– Какой еще Арчи? При чем здесь орхидеи?

– Но я сделал все, что мог, Томас. Честное слово. В Интернете нет ни одной публикации о том, что кого-то убили в этом доме. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, – просто забыть обо всем.

Я достал из кармана распечатку, скатал ее в шарик и метнул в корзину для бумаг. Брат проследил, как комочек упал на дно корзины, и с упреком посмотрел на меня.

– Это получилось немного по-хамски, – заметила Джули.

Я бросил в ее сторону выразительный взгляд. Наверное, так оно и выглядело, но у меня выдался очень долгий день, и я смертельно устал. Казалось бы, у Томаса появился хороший повод поддержать Джули, однако его следующая реплика оказалась неожиданной:

– Мне не нравится мистер Прентис.

Я вздрогнул.

– Что? Чем тебе не угодил мистер Прентис?

– Он заставляет меня делать то, чего мне не хочется.

– Объясни, что произошло?

– Он собирался увезти меня обедать, а я не хотел.